Тринадцать рассказов (СИ)

   Во время учебы я близко дружил с Леной, но в последний год наши дорожки разбежались: я провалил поступление, а она вроде бы стала студенткой. На улице мы довольно часто сталкивались - жили-то на одной улице - обменивались парой фраз из вежливости, тем наше общение и ограничивалось. Я немного удивился тому, что она позвонила именно мне.

   Впрочем, удивление это быстро отошло на второй план, когда я понял, что Лена говорит о смерти бабы Маши. Вредная старуха, злая. Каких только ругательств от неё мы с ребятами не наслушались в детстве, когда рвали черешню и кизил с её приусадебного участка. Помню, как то раз я на спор залез к ней в сад. Она меня заметила, вспыхнула, как Цербер, начала меня отборным матом и проклятьями крыть. С трудом ноги унёс. Помню, присочинил потом, что якобы ведьма она, в наказание за безобидную шалость наворожила мне расстройство желудка. Впрочем, никто на улице в это не поверил.

   - Подожди, я не могу понять, ты у неё дома что ли? - спросил я.

   - Да. Она позвонила мне, попросила прийти, сказала, плохо себя чувствует.

   - Так позови отца.

   - Он в командировке, - Лена всхлипнула. - Я у кровати стояла, когда она умерла, какой ужас!

   - Ладно, позвони в скорую, выходи оттуда, я сейчас подойду.

   - Хорошо.

   - Вот и договорились, - я повесил трубку.

   - Куда это ты собираешься? - настороженно спросила мать, по старой доброй традиции подслушавшая мой разговор.

   - У Лены Лисницкой, что недалеко от перекрестка живёт, соседка умерла. Она испугалась, не знает, что делать.

   - А ты-то тут при чем? У неё отец есть.

   - В командировке он. Ты не волнуйся, мам, ложись спать. Я на полчаса буквально, дождусь скорой и вернусь.

   Мать возражать не стала, я нацепил первое, что попалось под руки, вышел на улицу. Не смотря на то, что за спиной осталась половина мая, на дворе было прохладно. Я хотел вернуться и нацепить осеннюю куртку, но передумал и, рискуя заболеть, отправился вверх по улице.

   Ночь выдалась красивая. Звёздное небо нависало над головой низко-низко, казалось, встань на корточки, протяни руку и пальцем дотянешься до изящного, неторопливо рассекавшего бездонную гладь темного облачка. Луна, большая и круглая, стояла у самого горизонта, ярче фонарей освещая дорогу. Кусты, на которые падал едва осязаемый бледный свет, покрылись свежей благоухающей росой, расправили свои ветви, расхорохорились, хвастливо выставляя напоказ крупные бутоны и раскрывшиеся цветы. Сладковатый запах пыльцы витал в воздухе, стрекот насекомых, живущих своей невидимой жизнью, доносился с полянок перед домами. Всё пространство вокруг меня было заполнено шорохами, светом, запахами, легким ветерком. Разительное отличие от пустоты зимы. Я поймал себя на мысли, что давным-давно не любовался красотой ночи. Но развить её не удалось - я подошёл к дому Лисницких. Едва завидев меня, Лена бросилась навстречу.

   - Славик, как же я рада тебя видеть. Представляешь, я стояла у самой её постели, когда ... когда это случилось, - затараторила она.

   Я несколько растерялся, не знал как себя вести. Обнять её? Но уместно ли это? Решившись, я положил свои ладони ей на плечи.

   - Всё позади, - промямлил я, ощутил неловкость и стыдливо снял ладони. - Ты скорую вызвала?

   - Да, обещали приехать через пятнадцать минут.

   - Пошли к тебе, дождёмся их, - предложил я. Лена секунду колебалась, словно бы вникая в мои слова, затем кивнула, проводила меня к себе.

   - Разувайся, иди на кухню, я сейчас, - сказала она, скидывая с себя лёгкую куртку.

   - Вы сделали ремонт? - спросил я, окинув взглядом коридорчик.

   - Да какой там ремонт - обои поменяли да полы покрасили.

   - А ты сама сейчас где-то учишься? Работаешь?

   - Да, учусь, - Лена защебетала о своей студенческой жизни и я, наконец, несколько расслабился. Чёрт его знает, отчего был так скован в первые секунды, словно и не знал её никогда.

   Как и прежде, у Лисницких на кухне было уютно. Красивая газовая плита, пузатый котёл в углу, новая импортная раковина, аккуратно прибитые к стенкам шкафчики с посудой. Я отыскал стул, уселся за столом, стал дожидаться хозяйки. И тут вошла Лена, разрумяненная, с распущенными волосами. Неожиданно для самого себя я осознал, что глазею на неё. Отчего прежде я не замечал, какая она красивая?

   Лена продолжала что-то рассказывать, а я не мог насмотреться на неё. Никогда раньше со мной такого не было. Сердце бешено колотилось, приятное тепло разливалось по всему телу, щёки горели - неужели возможно влюбиться в девочку, на которую никогда раньше не обращал внимания?

   Удивительно, но скорая и вправду подъехала к назначенному времени. Так бы они спешили к живым! Врач переговорил с Леной, вошёл в дом к старухе, буквально через две минуты вышёл оттуда, сообщил, что баба Маша умерла, задал ещё несколько вопросов о родственниках покойной, на которые Лена не смогла вразумительно ответить.

   - Не знаете, так не знаете, - флегматично заявил врач. - Тогда дверь дома покойной мы оставляем открытой, за ней приедут в течение часа. А вы можете идти отдыхать. Если что-то понадобится, мы вам позвоним.

   Распрощавшись с ним, я отвёл Лену домой, стал собираться уходить.