Тринадцать свадеб

Я скучаю по всем своим друзьям и коллегам. В январе у Расса и Марии родился мальчик, и отношения у них по-прежнему очень крепкие. Полли и Грант сблизились, как никогда, и она не пьет ни капли спиртного. Салли, помощница Рейчел, порвала со своим парнем, что, безусловно, для нее очень печально, зато хорошо для моей подруги, потому что теперь она не будет так ее подводить. Рейчел расстроилась из-за того, что я не могу больше с ней работать, даже несмотря на то, что я так чудовищно поступила на этой ужасной тринадцатой свадьбе. Она по-доброму мне сказала, что необходимые снимки — с самой церковью и с женихом — я сделала. Но в итоге не пригодились вообще никакие снимки, потому что молодожены разошлись прежде, чем Рейчел успела оформить продукт целиком. Ее не удивила такая концовка. Она чувствовала атмосферу, царившую в церкви и на празднике — физически Алекс присутствовал там, но разум его был где-то совсем далеко. Сначала она не понимала, почему он так себя вел, но в конце концов я рассказала ей правду. Ее потрясло, что я вообще согласилась фотографировать эту свадьбу. Приходится напоминать самой себе, что причины были благородные — он был другом, и я не хотела подвести его или Рейчел. Однако Локи по-прежнему подозревает, что у меня имеется склонность к садомазохизму.

Рейчел все равно отправила Алексу и Заре их фотографии — и тот снимок, который я сделала, когда он посмотрел на нее. Но я так и не отдала ей изображения, на которых запечатлено, как Алекс смотрел на меня. Они у меня в архиве. Понимаю, что надо их удалить. Но пока не могу собраться с духом. Может, Локи и прав. Может, я и вправду садомазохистка?

Мать по-прежнему встречается с Дэвидом, а отцу становится все хуже и хуже. Время от времени я разговариваю с сестрой, чтобы быть в курсе относительно лечения, и она рассказывает, что порой моего отца навещает священник. Полагаю, это отец Уильям. Хотя отец и не узнает его, насколько может утверждать медсестра, священнику просто нравится сидеть рядом и слушать, как он играет на пианино, чем он, очевидно, занимается постоянно.

— Ты думала о том, чтобы продолжить иногда фотографировать свадьбы? — спрашивает Бриджет, когда официантка забирает заказ.

Она говорит об этом, потому что хочет оставить мне контакты австралийской версии журнала для невест, с которым она работала в Лондоне. Вдруг у них что-то появится.

— Да, я подумываю об этом, — отзываюсь я. — Следующим летом у Локи в планах выступления на свадьбах, — с улыбкой признаюсь я.

— Да вам обоим нужно открывать свадебный бизнес, — с жаром произносит она. — Ты фотографируешь, он выступает — вот вам и прибыль!

Я смеюсь.

— Может, как-нибудь я поищу еще работу помощником фотографа, но сейчас хочется просто осесть и не усложнять себе жизнь.

А еще нужно залатать дыры, образовавшиеся в душе.

— Мне кажется, что тебе нужно как можно скорее снова вскочить в седло, — как обычно, напрямик говорит она. — И к черту работу помощника. Рейчел считает, что ты и сама отлично справляешься. Помощник нужен тебе, — твердо говорит она. — Как насчет Локи?

— Что? — у меня вытягивается лицо.

— Ты же можешь научить его, как фотографировать жениха и церковь, а потом пусть выступает, когда разделается со своей частью.

После такого предложения я задумываюсь не о Локи, а, скорее, об Алексе.

— Что? — спрашивает Бриджет, увидев, что я заерзала.

— Алекс занимается фотографией, — спокойно отвечаю я.

Она откидывается на спинку стула и сердито воет.

— Хватит уже об Алексе! Что там он сегодня прислал тебе на мыло? — требовательно спрашивает она.

— Неважно, — отвечаю я, не желая выслушивать очередную тираду. Она явно не в восторге из-за того, что Алекс продолжает мне писать.

— Не верится, что после всего, что он натворил, он все никак не уймется! — взрывается она.

— Забудь, Бриджет, — устало отвечаю я.

— Нет, серьезно! — не собирается она ничего забывать. — Ты счастлива с Локи! Что за ерунду он вытворяет, почему преследует тебя? Он должен отпустить тебя и дать самой разобраться со своей жизнью. Он и так причинил много боли.

Я вздыхаю.

— А ты, — обвинительным тоном продолжает она, а я застываю на месте, — не должна давать ему никаких надежд.

— Я не даю ему никаких надежд, — возмущаюсь я. — Я не отвечаю на его сообщения.

— Точно, — отвечает она удовлетворенно с видом человека, который чувствует абсолютную правоту.

С тревогой смотрю на нее.

— Ты не говоришь ему, чтобы он прекратил тебе писать, — продолжает она строгим голосом. — Это нечестно по отношению к Локи и, хотя я считаю его последним гадом, к Алексу тоже.

Она наклоняется над столом и придвигается ко мне, мягко взяв за руку.

— Тебе нужно отпустить его. Пора бы уже, — говорит она умоляюще.