Тринадцатая девушка Короля

— Вот вы на покойника глянете и расскажете мне, несчастный случай или что другое, — я криво улыбнулся. — Утречком, да? И посыльного ко мне пришлите, будьте любезны, если Папаша раньше очнется, уж больно мне надо с ним насчет его стряпчего переговорить. Я в Храме остановился, если вы не…

— Я знаю, — перебил лекарь и, нервно обняв себя за плечи, качнулся с пятки на носок. — Я пришлю.

Кивнув на прощание, я вышел из флигеля на мороз, донельзя довольный собой. Ну, надо же! Сирена, герлари, теперь Рыжий Папахен… Живая вода! Даже если я в этом деле больше ни на шаг не продвинусь, мне уже внимание начальства обеспечено, а может, не ровен час, и двойной шеврон на рукав…

Я мечтательно зажмурился и вознес краткую, но самую что ни на есть благодарственную молитву всем известным мне богам. Если это так Колесо Фортуны, которым они меня наградили, о себе знать дает уже сейчас, когда суженой и на горизонте даже не виднеется, то что же будет, когда я ее все-таки найду?..

«Если найду», — мысленно исправил сам себя и, распахнув глаза, недовольно глянул на выкатившийся из-за тучи месяц. Проклятая зима с ее ранней ночью, моржьи мертвецы и герлари вместе с ними! Я за всей этой беготней так и не переговорил с художником!

Моржьи потроха!

С силой пнул подвернувшийся под ногу ледяной камешек и решительно перешел на другую сторону дороги, остановившись перед домиком, в котором вдовица Мо жила. Замер на пороге и почему-то вместо того, чтобы постучать, прислушался. Не знаю, что я хотел услышать: негромкий разговор, может, смех, пение или просто уютную тишину вечернего дома, — а вместо этого услышал ужасающее рычание и оглушительный визг.

Недолго думая, я ворвался в дом, едва не сорвав дверь с петель, и зажмурился, ослепленный светом нескольких десятков свечей и маг-светильников. Секунда понадобилась для того, чтобы привыкнуть к освещению и попытаться найти источник рычания и визга.

Посреди простенькой кухни, прямо напротив жарко пылающей печи, стояла огромная, видавшая виды лохань, в которой сидело мокрое снежно-белое чудовище. Чудовище ожесточенно трясло лобастой головой, пытаясь сбросить с черных кончиков ушей розовую пену для купания, рычало и злобно скалилось на визжавшего с другой стороны лохани младенца.

Я шагнул вперед. Не знаю, что я собирался делать, но просто стоять и смотреть, как чудовище, в котором я с ужасом для себя опознал совсем еще молодого ряу, собирается сожрать ни в чем не повинного ребенка, не мог. Хищник повернул в мою сторону голову и предостерегающе рыкнул, мол, стой, где стоишь, двуногий, а лучше проваливай. Проваливать я не планировал, но и выступать против ряу с голыми руками тоже не хотелось, поэтому я на миг оторвал взгляд от хищника, чтобы найти хоть что-то, что можно было бы использовать как оружие, и в этот момент заметил еще одного участника событий.

— Моржья отрыжка!

Вдовица Мо стояла на коленях перед лоханью, полубоком ко мне. Волосы ее были подняты наверх и заколоты в какую-то замысловатую башню, открывая взгляду обнаженную шею и нежную линию плеч. Из одежды на ней была лишь тонкая сорочка на бретельках, на которую, по всей вероятности, за миг до моего прихода вылили воду из лохани, и теперь тонкая целиком промокшая ткань облепила тело вдовы будто вторая кожа, не оставляя вообще никакого простора для воображения.

Я сглотнул, забыв и про хищника, и про младенца и, кажется, даже про то, как меня зовут. И не то чтобы мне не приходилось видеть раньше обнаженные женские тела. Приходилось, и не раз, если без ложной скромности. И обнаженные, и полуобнаженные, и полуодетые, и в нижнем белье разной степени развратности, и вовсе без оного… Но вот эта вот картина: хрупкая фигурка в промокшей простой сорочке, на коленях, посреди простой деревенской кухни… Это было как взрыв маг-бомбы. Ба-абах!! И ты не знаешь, жив ты еще или уже умер.

— Моржья отрыжка! — повторила вдова. — Мыло в глаза попало…

— Мозя иська! — радостно повторил младенец и, зачерпнув воды в деревянный ковшик, плеснул ею прямо в скалящуюся пасть ряу.

— Ар-р-р-ау!! — взвыло чудовище и под довольный визг маленького паразита ударило хвостом по воде, окатывая несчастную вдову новой порцией розовой ароматной пены.

«Похоже, никто тут никого убивать не собирается», — подумал я, чувствуя, как губы расплываются в улыбке. И тут же, будто в противовес моим словам, вдова прорычала:

— Мор-ри!! Ну, ты у меня получишь!

— Ар-р-р-рау! — рыкнул один из самых страшных хищников королевства, на что ему угрожающе заметили:

— И ты тоже! — а сама при этом пытается стереть с лица мыло и болезненно морщится.

Бросив настороженный взгляд на мокрого ряу — это, может, для них он домашний питомец, а меня легко порвать может, и моргнуть не успею, — я сдернул со спинки высокого стула полотенце и протянул его девушке.

— Рей, солнце. Ты как нельзя вовремя, — благодарно всхлипнула она, прижимая к лицу ткань и изгибаясь так, чтобы развернуться в мою сторону. — Меня эти моржьи дети совершенно вымотали.

— Мозьи, — рассмеялся младенец.

— Р-ряу, — сказал ряу.