Тринадцатая девушка Короля

— А? — я моргнул, на секунду испугавшись, что вслух сказал о своих желаниях. Не то чтобы я их стеснялся или считал неприличными, но вряд ли мне от вдовы Эри-на-Мо прямо сейчас светит что-то поласковей оплеухи за наглость.

— Я ведь не так уж и давно в Красных Горах живу, — пояснила девушка, выставляя передо мной две разномастные кружки: одну глиняную с незамысловатым орнаментом и маленькой щербинкой на краешке и вторую, из красного фарфора с вставками из кусочков перламутра и морских раковин. Тоже, видимо, небогато живут, если даже одинаковой пары в доме не имеется, догадался я. — Мы с Рейкой и Мори примерно год назад сюда перебрались, когда у нас на хуторе эпидемия случилась. Я, кажется, тебе об этом уже говорила.

Я пожал плечом, действительно припоминая, что о чем-то таком Эри рассказывала мне прошлой ночью в Храме, и разлил мед по кружкам.

— В любом случае, ты здесь больше времени провела, чем я. Ведь правда?

Она кивнула, соглашаясь, а затем вздохнула и пробормотала скороговоркой:

— Я с Оки-са-Но не очень хорошо знакома была, и неважно, что он был стряпчим Папаши Мо. Он нас с сестрой… с сестрами в свои дела не посвящал.

— Кто? Отец?

Эри поджала губы и кивнула.

— Да. Нет, пару раз, конечно, сталкивались. Понимаешь, тут такое дело…

Тут она бросила в мою сторону долгий задумчивый взгляд, словно размышляла над тем, что мне можно сказать, а что лучше оставить при себе. Я прямо видел, как мечутся за гладким лбом тревожные мысли, растянул губы в ободряющей улыбке и попытался подтолкнуть девушку к откровенности:

— Какое?

— Папаша ведь не за просто так с нашими матерями спал. Они ему платили за нас. Ну, кто хотел, чтобы он нас признал. А в Красных Горах, видишь ли, это очень важно. Он, может, и непростой человек… Даже тяжелый, я бы сказала, но его защита дорогого стоит.

Я заметил, что Эри старается не называть Папахена отцом и нахмурился, понимая, что это неспроста.

— Ты хочешь сказать…

— Нет, за меня-то мама заплатила, а вот за Рей — нет. Ну, и Мори. Внуки у Папаши по отдельному тарифу идут. Ты не подумай, что я жалуюсь, нет! Просто подумала, что тебе все равно об этом расскажут. Вот и решила… А Гну… то есть, Оки-са-Но, он у Папаши, помимо всего прочего, финансовыми вопросами занимался. Ну и приходил к нам пару раз, помог «сплатный» календарь составить.

У меня внезапно пересохло во рту, я сделал большой глоток меда и просипел:

— Какой календарь?

— Ну, график выплат по задолженностям. Да мы и рассчитались уже почти, — между рыжеватых бровей появилась тоненькая, едва заметная морщинка. — Я ведь не для этого рассказываю, а потому что уверена, мы с Рейкой не одни такие. Морги знают, сколько таких должников у Папаши по всему Красногорью живет. Может, это кто-то из них стряпчего-то, того… Кстати, — она бросила на меня совершенно невинный взгляд из-под ресниц, — а как его убили?

Я пропустил мимо ушей ее последние слова, решив, что позже подумаю над тем, почему ее так этот вопрос волнует, и вернул разговор в прежнее русло.

— Спасибо за информацию, я буду иметь ее в виду во время расследования… Так а что там насчет его слабости к прекрасному полу?

— Да и не только к прекрасному, — вздохнула Эри, а я закашлялся, потому что у меня после ее слов мед не в то горло пошел. Как-то в моей голове слабо увязывалось Красногорье с мужеложством… Хотя, если вспомнить, как именно стряпчий был убит…

Я даже уже очередную версию почти успел выстроить, но Эри вмиг разбила ее всего парой слов:

— Он в этом плане вообще был не очень-то прихотлив. Говорят, даже с рябой мельничихой… м-м-м… Ну, ты понимаешь, — я c удивлением заметил, как нежные щечки окрасил стыдливый румянец, вот уж чего не ожидал, так это такого смущения от вдовы.

— Мельничиха? — мысленно я сделал себе пометку наведаться завтра на реку. Сразу после того, как с художником переговорю. — А еще кто?

Эри окончательно покраснела и спрятала глаза за кружкой меда.

— Вот прицепился… Не знаю я. Поспрашивай на марше. Или у достопочтенной супруги нашего градоначальника… Или знаешь что?

Она вдруг облизала губы, привлекая к ним мое внимание (понимаю, что не нарочно, но все равно провокационно очень), а взгляд зажегся совершенно непонятным мне азартом.

— Не подумай, что я имею привычку собирать сплетни… Так просто, случайно услышала, а сейчас вспомнила. Слухи ходят, что у Оки-са-Но тайное убежище было. Не скажу, где именно, но, опять-таки, говорят, он туда всех своих пассий водил. Вот если бы это убежище отыскать, глядишь, что и поинтереснее деревенских сплетен получится найти, — и снова этот невинный взгляд, а к нему в придачу очаровательнейшая улыбка, которую до невозможного хотелось попробовать на вкус.

— Вот видишь, — хмыкнул я, восхищаясь собственной силой воли, — а говорила, что ничем не сможешь помочь. Раз такое дело, я к тебе еще завтра забегу вечером. Вдруг еще что интересное вспомнишь.

И пока она не успела возмутиться, схватил с одежной вешалки свою куртенку на рыбьем меху, нацепил на уши трофейный треух и выскочил в морозную звездную ночь, даже не задумываясь над причинами невероятно хорошего настроения.