Лео отвела глаза и покраснела. Сейчас, когда Джен сказала ей об этом, она действительно припомнила, как конюх все время обнимал садовника, старался прикоснуться, а однажды она увидела, как они целуются, но подумала, что ей показалось, и то был не садовник, а кухарка. А теперь, если припомнить все случаи, на которые она раньше просто не обращала внимания, то получается, что… конюх любил садовника, именно как парень любит девушку.
— Ты еще такая наивная, Лео, — потрепала её по плечу сестра. — Этот менестрель скорее всего ублажает твоего будущего муженька в период, пока королевы нет, вот и ревнует теперь, не хочет, чтобы королева появлялась и мешала его счастью.
Леонелла быстро свернула разговор и с тех пор немного успокоилась. «Значит, дело не во мне, а в… простой ревности», — с облегчением думала Лео. И вот теперь король хочет выпороть шута на конюшне, Леонелле бы радоваться, а она в панике.
— О, мой король, прошу, не стоит так жестоко наказывать этого глупого мальчишку! — взмолилась она, но король уже сказал свое слово и был непреклонен.
— Этот мальчишка оскорбил мою будущую жену, свою королеву, — покачал Абрэмо головой. — Он должен был быть наказан куда более жестко, но если ты просишь за него, моя Лео, я согласен снизить число ударов до трех. Целуй ноги своей великодушной королеве, отродье, и впредь не смей даже намеком отзываться о ней нелестно!
Матео покорно поднялся с колена и сделал два шага в направлении Леонеллы. Лео отпрянула, совершенно не представляя как вести себя в этой ситуации; Матео был все ближе, но будущей королеве было страшно. Она не хотела, чтобы противный шут целовал её ноги, но ослушаться короля было совершенно невозможно.
Матео смотрел в её испуганные глаза совершенно спокойно, в его взгляде сейчас не было ни осуждения, ни холодности, будто он просто выполнял свою работу, делал то, что должен. Обезображенная половина лица, как и всегда, скрывалась за маской, но Лео уже настолько привыкла, что не обращала на это внимания. И только опустила глаза, когда шут снял её.