Тринадцатая ночь (СИ)

– Ладно. Я подыграю. – Он на момент задумался. – Но сначала скажи мне вот что: что это значит – знать что-то о себе? Если бы я тебя то же самое спросил, что бы ты сказала? Конечно, ты можешь сказать: «Я знаю, что меня зовут Гермиона Грейнджер, что я социальный работник и что у меня маниакальная потребность записывать каждое слово, сказанное этим очаровательным блондином», – он заметил улыбку, скользнувшую по ее лицу, – но ты знаешь эти вещи или тебе их просто сказали?

– Что-то не понимаю. Я знаю, что меня зовут Гермиона Грейнджер.

– И откуда ты это знаешь? Разве тебе так не сказали твои родители, точно так же, как мне сказали, что мое имя – Дрейк Малфорд?

– Ну… полагаю.

– Иногда меня беспокоит, что я не знаю своего настоящего имени, но в конце концов, а имеет ли это такое большое значение? Это просто еще одна вещь, которую кто-то сказал мне. И я знаю, что я бухгалтер, но только потому, что каждый день хожу на работу, и меня принимают там за бухгалтера. Если бы я пошел на работу, и мне вдруг сказали, что я гребаный социальный работник, то так тому и быть. Да минет меня чаша сия.

– Хорошо, давай оставим в стороне дискуссии о природе бытия и выпады в адрес невинной профессии социального работника, – немного едко сказала она, но все же не стала в очередной раз напоминать про его бесконечный сволочизм, – и вместо этого, назови мне три вещи, которые ты выяснил о себе сам. О своем внутреннем я.

Он положил голову на подголовник кресла и опять уставился в потолок.

– Господи, Грейнджер. Дай мне секунду подумать.

Она ждала, массируя левой рукой затекшее от быстрого письма правое запястье.

– Ну ладно, – сглотнув, начал он. – Могу сказать вот что. Мне нравится, чтобы все было аккуратно. Чтобы кровать была заправлена, посуда вымыта и порядок на столе. Если ты откроешь мой шкаф, ни одной вещи не найдешь не на своем месте. Это первое, что я выяснил о себе. Считается?

– Да.

– Вторая вещь… хммм… Мне нравится готовить. Варить. Жарить. Печь. Есть в этом что-то до удивления приятное – смешивать определенные ингредиенты в определенной пропорции и получать что-то совершенно другое. Так что, может, я и вправду был шеф-поваром «в прошлой жизни». Или химиком. Кто знает?

– А третье? – Она не отрывала взгляда от записной книжки.

– Третье… Я… – Одинокий, больной ублюдок, который с трудом понимает, как живет на этом свете? Человек, который медленно теряет рассудок? Так много способов закончить предложение… – … люблю футбол.

– Не считается.

– Почему нет?

– Потому что ты не это собирался сказать.

– Откуда ты знаешь?

– Просто знаю. Так что ты собирался сказать?

– Это будет стоить тебе последнего вопроса, – предупредил он и заметно напрягся.

Она постаралась прожечь его своим строгим взглядом. Не сработает. Не нужно ей копаться в нем так глубоко. Рассказывать ей про свои глупые сны и странные мысли о копировальной машине – это одно. Но говорить, каким одиноким, больным ублюдком он чувствовал себя в большинство дней, – совсем другое дело.

– Ладно. Тогда последний вопрос. Каким ты видишь себя через пять лет?

– О, а это просто, - он снова расслабился и открыто посмотрел на нее.

– Ну так рассказывай.

– Когда-нибудь, в момент времени между «сейчас» и «через пять лет», я выясню, кто сделал это со мной. А потом выслежу его и убью. После чего найду свою семью и начну с белого листа строить что-то, похожее на жизнь. Ты перестала записывать, Грейнджер.

– Я… – она захлопнула отвисшую челюсть, сглотнула, часто заморгала и наконец вернулась к своей записной книжке. – Полагаю, просто не ожидала такого быстрого ответа. И уж точно не ждала такого ответа.

– А что не так с ответом?

– Ну… Дрейк, а если ты не сможешь ничего этого сделать?

– Я в это не верю, – ни секунды не задумавшись, резко сказал он.

– Дрейк… – в голосе вместе с жалостью сквозил страх.

– Нет, я перефразирую… Я не могу в это поверить, Гермиона. Просто не могу. Это одна из двух вещей, которые позволяют мне вылезать из кровати каждое утро.

– А вторая?

– Ааа… – хитро протянул он. Лицо медленно расслабилось, а на губах растянулась улыбка. – Но ты уже задала свои пять вопросов.

С толикой сожаления она улыбнулась.

– Кажется, так оно и есть.

Он поднялся и прошел к двери. По обыкновению, ему нравилось, когда она оставалась немного дольше, но сегодняшняя встреча и так многого ему стоила. Было намного проще, когда он мог быть надменным ублюдком.

Она сразу поняла намек и собрала свои вещи.

– Спасибо за печеньки. Они и вправду были великолепны.

– Передам твои добрые слова девушкам.

– Уж постарайся.

– Тогда в субботу? – с предвкушением спросил он.

– Да. Полагаю, ты заслужил.

– Зайдешь ко мне в час? Парк недалеко, вниз по дороге. Можем встретиться у моей квартиры.

– Хорошо. – Она забросила кейс за плечо. – Спасибо, что почти не был сволочью.

– Ты не очень-то привыкай, – сказал он с ухмылкой.

– Я и не планирую. – Она усмехнулась перед тем, как уйти.

========== Глава 8. Памятная прогулка ==========

Суббота