Тринадцатая ночь (СИ)

– Лучше не стоит. Мне и так иногда трудно притворяться, что мне нравится смотреть игру.

Каделл рассмеялся и вернул очки в карман.

– Ну, и чья ты родственница?

– А ничья. Джинни Уизли и я вместе ходили в школу несколько лет назад.

– Хогвартс?

– Он самый.

Каделл присвистнул.

– Завидую. Нас мама на дому учила, я там не был никогда.

– Ну, ты, очевидно, не много упустил, раз смог сотворить те очки.

– А, да это так, ерунда, – отмахнулся он рукой, явно наслаждаясь восхищением в голосе Гермионы. – Так чем ты занимаешься?

– Работаю в Министерстве. Ты?

– А я на Совиной Почте. Не очень занимательно, но я вроде как просто убиваю там время, пока не накоплю достаточно, чтобы открыть свой собственный книжный магазинчик.

Гермиона сузила глаза и просканировала комнату. Каделл попытался проследить за ее взглядом.

– Потеряла кого-то? – спросил он.

– Тебя Рон подослал, чтобы вы оба могли надо мной посмеяться? – она с подозрением смотрела на него.

– Ты это о чем?

– Да так, ни о чем, – пробормотала она. – Прости. Просто я вроде как сама библиофил, и Рон над этим прикалывается с тех пор, как нам было одиннадцать.

Каделл широко улыбнулся. Один из его передних зубов был треснут.

– Вот как?

Он глядел так серьезно, что Гермиона просто обязана была улыбнуться в ответ.

– Да. Так что за книга в твоих очках?

– О метафизических трансфигурациях.

– Сельвина Суссмана?

– Нет, Вайнтрауба. Но он активно ссылается на теории Суссмана.

Гермиона поставила свой напиток на столик.

– Хммм. До нее я еще не добралась. А что Вайнтрауб говорит о проблеме Суссмана касательно разделения вожделения и…

Но до того, как она успела закончить предложение, вернулся Рон, еще менее способный контролировать свои телодвижения, чем раньше.

– Мермиона! Калелл! А я знал, шо вы классно поладите. Это просо зачательно! Вам нужно выпить еще по стакашке!

– Спасибо, Рон, мне не нужно. Где Джери?

– У Джери красивые волосы. Я ведь сегда это горил, правда, Мермиона?

– Рон, может, тебе Отрезвляющее зелье найти?

– Нееееееееее.

– Твоим дыханием костер разжигать можно, – заметила она.

Каделл от души рассмеялся.

– Мермиона, ты очень колючая, колючая, колючая леди. Ты ведь это знашь? Но береись, Каделл. Она разобьет твое сердце на миллиард бабильон газильон кусочков, – он бросил на Гермиону взгляд, который, наверное, должен был выражать вселенскую печаль. В действительности, он просто выражал, что Рон сейчас упадет, что он и не замедлил сделать.

Каделл помог ему подняться на ноги.

– Наверное, не стоит рассказывать об этом моей сестрице, – сказал Льюуэллин.

К счастью, Билл Уизли был всего в нескольких шагах. Гермиона привлекла его внимание, и Каделл вручил ему Рона.

– О, Ронникинс, – сказал Билл с усмешкой. – Я сделаю столько колдографий, сколько смогу до того, как ты протрезвеешь, ты ведь это понимаешь, верно?

– А твои волосы срашные, пап, – ответил Рон.

– Черт! Он думает, что я папа? О, ты заплатишь за это Рон. Самое время привлечь Джорджа, чтобы он помог мне придумать, что такого веселого с тобой сотворить. Увидимся, ребята, – бросил Билл, утаскивая от них Рона.

– Он обычно не такой, – сказала Гермиона.

– О, я знаю. Я часто виделся с ним во время менее… праздничных событий.

– Оу… – Рон встречался с семьей Джери? И встречался с ними «часто»? Верно, у них все идет хорошо…

– Кажется, для него это плохо кончится, верно? – сказал Каделл, кивая в сторону центра бара.

Билл и Джордж ржали, как ненормальные, стоя рядом с распростертым на полу Роном. Гермиона усмехнулась, когда Джордж наклонился и прицепил что-то к уху Рона. Пока лицо Рона принимало приятный оттенок бирюзы, из носа его выросли усы-велосипедный руль размером с Померанского спрута. Билл хлопнул Джорджа по спине и начал делать колдографии Рона.

– А вот и Джери, – заметила Гермиона.

Они с интересом наблюдали, как Джери подошла к Рону, разочаровано покачала головой и уперла руки в бока. Билл и Джордж предусмотрительно отступили, когда Джери достала палочку из рукава и направила ее на Рона. Внезапно его волосы превратились в лощеный сиреневый помпадур. Еще одно движение ее палочки трансфигурировали его ботинки в роликовые коньки.

– Настоящие ролики! – восхитился Каделл. – Я таких с девяносто седьмого не видел!

– Как будто ему без того будет легко встать, – добавила Гермиона

Джери склонила голову набок, рассматривая свою работу. Подумав еще, она снова взмахнула палочкой, превратив ролики в пару пушистых розовых тапочек-кроликов. Завершающим штрихом она начертала слова «ЕДИНОРОГИ РУЛЯТ» на его лбу. Джордж задорно ударил ее по открытой ладони, пока Билл продолжал снимать.

– Оооо, эта надпись на века, – со знанием дела, но все же сочувствующе протянул Каделл.

– Она и с тобой такое вытворяла?

– Слишком, слишком часто, – признал он с усмешкой. – Послушай, – он обернулся к Гермионе, – я бы с удовольствием поболтал с тобой еще о теориях Сельвина. Не хочешь пойти куда-нибудь, где потише? Кажется, есть менее шумный бар вниз по улице.

Гермиона вздохнула и посмотрела на часы. Был уже почти час ночи.

– Прости, Каделл, мне нужно идти. Работаю завтра с утра.