Тринадцатая ночь (СИ)

Сегодня на работе мне нужно было отправить документ в другое отделение нашей компании. Вместо того, чтобы просто попросить Фиону сделать это или встать и использовать гребаный факс, я скрутил бумажку и перетянул ее резинкой. И тут Невыносимый Дрочила Тед говорит мне: «Эй, Малфорд, ты какого черта творишь?». Я ничего не ответил, но открыл окно и начал всматриваться в горизонт. Тед говорит: «Че ты там высматриваешь? Почтового голубя?», я вот уже собирался сказать: «Не голубя, придурок, сову», а потом у меня в голове что-то кликнуло. Вместо этого, я дарю ему лучшую усмешку, на которую только способен, и говорю: «Просто хотел проверить твою внимательность». Тут Тед говорит: «Сумасшедший ублюдок». И я изо всех сил пытаюсь его игнорировать. Он выглядел так, будто собирался всему офису растрезвонить, какой я на самом деле сумасшедший ублюдок, но после фирменного «взгляда смерти» от Дрейка Малфорда он вернулся за свой стол и заткнулся.

Днем Рик сказал, что у него все еще есть десять билетов на пьесу. Никому это не интересно. И это радует.

На вечерней пробежке я сознательно избегал дорожки мимо того старого пня.

Дневник, Четверг

Прошлой ночью опять был башенный сон. Все плохо. Человек-змея там тоже был. Я чувствовал, будто вот-вот увижу лица родителей. Я чувствовал их лица. Думаю, я боюсь своего отца. Тот я во сне был до чертиков напуган тем им во сне. А старик с белой бородой меня не боится. Никогда не боялся. Я теперь совершенно уверен, что оружие в моей руке – палочка. Интересно, есть тут какая-то связь с прутиками из моей коллекции? Наверное. Что подсознание пытается мне сказать? Что в своей прошлой жизни я пользовался палочками, как оружием? Да как вообще такое возможно? Может, я строгал из них очень острые колышки и метал в людей. Наверняка так оно и было. А почему нет? Предплечье на левой руке горело, когда я проснулся. Пришлось сунуть руку под ледяную воду. Боль, очевидно, у меня в голове, потому что на руке ничего нет. Я уже подумывал порезать ее немного, чтобы понять, чувствую ли разницу между реальной и психосоматической болью. Отказался от этой идеи, чтобы снова не опоздать на работу.

Утро на которой было не богато на события. Погода в обед была хорошей, так что я решил прогуляться. Утиный пруд напоминает мне о тебе.

Днем Клем и Фиона решили украсить офис к Хэллоуину: бумажные ведьмы, тыквы, оборотни, пауки, кошки и все такое. Я почувствовал себя неуютно, не знаю, почему. Даже кресло передвинул, чтобы они на меня не пялились. Не думаю, что кто-то заметил.

Н.Д.Т. спросил, приведу ли я ту загадочную девушку на пьесу. Я пытался его игнорировать, но этот дрочила такой настойчивый, что я наконец ответил: «Такая ли она загадочная, если вся семья Клем видела ее?». Полагаю, Н.Д.Т. не понравился мой тон, потому что он сказал: «Эй, Малфорд, почему бы тебе не выкинуть еще одно письмецо в окно?». На что я ответил: «Эй, Дрочила, почему бы тебе не съесть сэндвич, который мамочка упаковала?».

На вечерней пробежке ничего особенного.

Дневник, Пятница

Ночью был полетный сон. Я определенно играю в какую-то игру. Довольно странно, но черноволосый мужик из бара тоже там был. Он играл за другую команду. До сих пор не могу понять, на чем мы летаем. Мы с черноволосым за чем-то гонялись. Я во сне хотел столкнуть черноволосого с его «опоры» в не меньшей степени, чем догнать штуковину.

На работе мне пришлось сделать немалое усилие, чтобы не смотреть на украшения к Хэллоуину. По-моему, тыква и ведьма – худшие. Наверное, мне не нравится тыква из-за того случая с тыквенным соком. Что не так с ведьмой – понятия не имею. Она такая типично выглядящая ведьма: зеленая кожа, нос крючком, островерхая шляпа, черное платье, на метле и все такое. Но у меня от нее мурашки по коже. Я пытаюсь не обращать на нее внимания, но иногда замечаю, что просто пялюсь на нее. Н.Д.Т увидел и сказал: «Эй, Малфорд, (он, блять, предложения по-другому начинать умеет?) она тебя заводит?». Я не ответил.

Днем поливал дождь, но мне просто необходимо было выбраться из офиса. В парке было грязное месиво. Пришлось зайти домой, чтобы переодеться перед тем, как вернуться на работу. Мне от этой мысли просто физически больно стало. Я подумывал позвонить Рику и сказать, что съел что-то не то, но потом понял, вдруг увижу его завтра на пьесе. Так что надел сухую одежду, достал дождевик и вернулся в офис. Почти всю вторую половину дня провел на встрече, что было прекрасно, потому что в конференц-комнате нет украшений.

Решил не бегать сегодня. Я обычно и в дождь бегаю, но решил, что сегодня это слишком даже для меня. Думаю, нужно купить абонемент в тренажерный зал. Когда бегаю, обо всем забываю.

Дневник, Суббота