Тринадцатая реальность (СИ)

— Канцлер сказал, что семнадцать. По возрасту она тебе прекрасно подходит. Если отдадут…

— А могут не отдать? — оживился Олег.

— Не отдадут эту, найдут другую, — сказал отец. — У императора есть еще одна подходящая дочь, правда, ей всего шестнадцать. Но у отца императора, помимо сына, были четыре дочери, и у всех есть дети, так что ты не останешься без принцессы. Откажутся только в том случае, если не станут менять планы. Но это надо быть совсем без головы, а там народ умный.

— Скажи хоть, куда от меня спрятали Веру!

— У тебя есть ум? — рассердился Владимир Андреевич. — Зачем тебе чужая жена? Она тебе не нужна и ты ей не нужен! Из‑за твоей блажи я был вынужден удалить человека, советы которого меня несколько раз выручали. Запомни, чем скорее ты забудешь эту любовь, тем будет лучше для всех!

Сегодня выдался удивительно теплый для конца апреля день, поэтому многие вышли во двор, не застегнув пальто, а некоторые вообще в одних свитерах. День был не только теплым и солнечным, он был для всех нас особенным. Три дня назад рабочие сколотили деревянную вышку, высотой десять метров, на которой была смонтирована антенна первой в России радиолокационной станции. Сейчас заканчивали подключение кабелей, уходивших в окно лаборатории, в которой на двух стойках была собрана станция. Все ее блоки были испытаны, а сегодня должны были проверить всю станцию на реальных целях.

— Долго еще? — спросил меня приехавший на испытания полковник Суворин.

— Спросите у Гладьева, — ответил я. — Думаю, с полчаса. В лаборатории все уже подключено, да и здесь почти закончили.

— Скоро закончите? — спросила подошедшая к нам жена.

— Как спустятся с вышки, так и начнем, — сказал я ей. — Застегни пальто! Это обманчивое тепло, а ты после зимы дохлая. Не хватало еще простудиться. Бери пример с Игоря Николаевича.

— Я бы тоже с удовольствием расстегнул шинель, — сказал полковник. — Увы, слишком много начальства.

Начальства действительно хватало. Помимо самого полковника приехали еще два генерала. Кроме них во дворе стояли офицеры Семеновского полка, солдаты которого теперь охраняли наш объект вместо занимавшихся этим раньше жандармов. Стоявший в отдалении флигель заняли два отделения солдат, а командовавшего ими подпоручика поселили во дворце. Для меня не очень приятным сюрпризом была встреча с капитаном Бутурлиным, который сюда приезжал с инспекцией охраны. Надеюсь, что готовящемуся к свадьбе цесаревичу было не до его дружка. Он мог сказать о нас брату, а мне для полного счастья не хватало только появления здесь страдающего от любви великого князя.

— Все! — крикнул с вышки Лисицын и вместе с помогавшим ему инженером начал спускаться по лестнице.

— Здесь нам делать нечего, — сказал я полковнику, — а когда эта штука заработает, лучше находиться от нее подальше. Зовите своих и пойдем в лабораторию.

Все и так уже увидели спускавшихся инженеров и направились к левому входу во дворец. Мы дождались Николая и пошли следом за ними. В лабораторию набились человек двадцать, поэтому к пульту управления станцией было не подойти.

— Я уже позвонил, — сказал один из генералов, — Через несколько минут поднимут цель.

— Одна цель уже есть, — сказал Глазьев, и все взволнованно зашумели. — Смотрите, вот она! Идет с запада примерно в тридцати километрах от нас.

Я тоже подошел полюбоваться. На круглом экране электронно–лучевой трубки вращался зеленый луч, высвечивающий медленно перемещающуюся точку цели. Внезапно в другой части экрана появилась еще одна отметка.

— Вот он! — сказал второй из генералов, который сидел у пульта вместе с Глазьевым. — Какая здесь дистанция?

— Примерно пятнадцать километров, — ответил Вадим. — На этом экране максимум, что можно увидеть — это сорок километров. В рабочей станции сделаем больше. Видите, он уходит.

Отметка цели с каждым оборотом луча немного смещалась к краю экрана.

— Посмотрела? — тихо спросил я вставшую на цыпочки жену. — Пошли, больше не будет ничего интересного.

— Леш, а они теперь уедут? — спросила Вера, когда пришли к себе и я ей помогал снять пальто.

— Только те, кто занимался станцией, — уточнил я. — Ее будут доводить до ума и запускать в серию на одном из заводов. Мне тоже жалко расставаться с Николаем. Ничего, будем переписываться, а потом и увидимся. Сюда вместо них пришлют других, а ученики у тебя еще остались.

— Хоть ни с кем не дружи! — сердито сказала она. — Я сдружилась с Ниной, а теперь ее придется отрывать от себя с кровью! Что мне твои письма, когда мне ее нужно видеть каждый день!

— Это жизнь, — сказал я, обняв жену. — Ты будешь знакомиться с очень многими людьми, некоторые из них войдут в твое сердце. С кем‑то придется расставаться, и, уезжая, они заберут с собой его кусочек. Даже матерям приходится расставаться с детьми, потому что у многих не получается сидеть на месте. Я тоже скучаю по Олегу Гагарину, по Фролову с Гореловым, а теперь буду скучать и по Лисицыну, но никакой трагедии в этом нет. Они живы и где‑то есть, а встреча — это только вопрос времени.