Тринадцатая реальность (СИ)

— Она не может не нравиться, — ответил Олег. — Я в нее влюбился. Только меня беспокоит, что у них принцессы такие слабые, что не все доживают до старости. Она умудрилась простудиться в дороге, хоть закутывали и кормили только горячим. И мой врач сказал, что такие женщины переносят роды через одну.

— И с чем связана такая слабость? — с недоумением спросил отец.

— Он считает, что с недостатком движения и с наследственностью. В семьях императоров Японии традиционно была высокая детская смертность.

— А не могли покрепче найти? — недовольно спросил Владимир Андреевич. — Дали самую дохлую?

— Отец! — возмутился Олег. — Я ее выбрал сам!

— Ладно, что‑нибудь придумаем, — сказал Владимир Андреевич. — Есть у меня мысли по этому поводу. Но сначала ее нужно крестить, потом вас поженим, а все остальное подождет.

С крещением тянуть не стали и провели его на следующий день в Благовещенском соборе. Принцессу Ёсико нарекли Еленой Владимировной. В тот же день прибыли из поездки в Санкт–Петербург брат Андрей и его жена Александра Августовна. Братья увиделись после долгой разлуки и познакомили друг друга со своими избранницами. Александра уже чисто говорила по–русски, а Ёсико–Елена пока этим похвастаться не могла, но уже понимала большую часть разговора. Встреча произошла в комнатах, которые занимала невеста. Оставив женщин общаться в большой гостиной, братья вышли в малую.

— Красивая, — с ноткой зависти сказал Андрей, — но слишком бледная. И в бедрах узкая, они там все такие?

— Я ей бедра не мерил, — ответил Олег, — а бледность уберем. Отец сказал, что у него по этому поводу есть мысль, но и я кое‑что придумал.

— Я смотрю, ты к ней неравнодушен, — заметил брат, — а как же Вера?

— Что ты хочешь от меня услышать? — спросил Олег. — Какой смысл в любви, если она не принесет ничего, кроме неприятностей и страданий?

— А в ней вообще есть смысл? — усмехнулся Андрей.

— В моей к Елене есть! — ответил Олег. — Мы сделаем друг друга счастливыми и оставим после себя детей. Если в жизни и есть какой‑то смысл, то он в этом! Я Алексея считаю своим другом, хоть он и обошелся со мной немного по–свински. И любовь к его жене я из себя вытравил, хотя она по–прежнему волнует как женщина. Но влечение мужчины к красивой и сильной женщине — это еще не любовь. Если бы не было моей невесты, я бы продолжал страдать, теперь я думаю только о ней.

— Хорошо, если так, — сказал Андрей. — Ты что‑то говорил насчет мысли?

— Вера говорила, что была очень дохлая, — улыбнулся Олег. — Муж заставил ее заниматься борьбой, а потом она приохотилась сама. И мой врач говорил, что большинство болезней проистекает из‑за недостатка движений. Вроде это нарушает обмен. Старики, говорит, потому и болеют, что мало двигаются. А кого гоняют, тот до ста лет проживет без болезней!

— С ума сошел? — спросил Андрей. — Я не знаю, какой была Вера, но сейчас она мне напоминает дикую кошку. Такая же маленькая, но сильная, гибкая и всегда готова показать когти. А твоя Елена развалится на части, да и не позволит тебе отец ее этим занять. Об этом узнают и будут болтать.

— А что в этом позорного? — спросил Олег. — Необычное занятие для женщины? Так она у меня сама необычная. А с отцом я поговорю, только уже после свадьбы.

— Когда венчание?

— Примерно через неделю, — ответил Олег. — Отец еще точно не решил.

— Куда теперь? — спросил я Шувалова.

— Вы о чем? — не понял Петр Павлович.

Он приехал во дворец несколько минут назад и сразу же направился к нам. Мой вопрос последовал после обмена приветствиями.

— Ну как же, — сказал я. — Вы к нам приезжаете только для того, чтобы сдернуть с одного места и перевезти куда‑нибудь в другое.

— А вы так сильно держитесь за свой дворец? — спросил он.

— Какой он мой! — ответил я. — Надо будет поговорить с тетей, чтобы она его продала казне. Это уже не дворец, а научный центр. А насчет того, что держусь… До того как вы убрали тех, кто занимался радиолокацией, мне было бы жалко уезжать, а теперь уже нет. Там были друзья, да и от меня была реальная польза, а с новым пополнением дружба как‑то не складывается, да и нет среди них женщин. И темы такие, что толку от меня мало: все, что я по ним знал, уже давно выложил.

— А зачем вам женщины? Мало жены? — пошутил Шувалов.

— Уехала ее подруга, — объяснил я. — Да и большинство тех, кого она учила борьбе, тоже сейчас в Питере. Занять себя нечем, поэтому у нас опять хандра.

— Слышал об этих ее занятиях, — кивнул он. — И как результаты?

— Кто как занимался, — ответил я. — Многие за четыре месяца уже кое–чего достигли. Если не бросят, толк будет. А почему вас это интересует?

— Есть одна мысль, — хмыкнул он. — Три дня назад женился великий князь…

— Изящный ход с японцами, — сказал я. — Аплодирую. Я думал, что с ними придется воевать.

— Я тоже так думал, — сказал Шувалов. — В той большой бочке меда, которую мы привезли из Японии, оказалась ложка дегтя — здоровье принцессы.

— И чем она больна? — спросил я. — Или это секрет?