Тринадцатая реальность (СИ)

Меня заверили, что с удовольствием послушают и старые песни, после чего вся компания перешла в ту комнату, в которой у Олега стоял рояль. Он сам на нем умел неплохо играть, только сейчас пользовался редко. Мы пели и играли больше часа. Великие князья уже слышали почти все песни, когда мы ходили их петь к Олегу, а их жены довольствовались не слишком хорошими здесь грампластинками, поэтому были в восторге от живого пения. Больше других понравилась песня «Каникулы любви», которую слушали в первый раз.

— Что вы хотите, князь, за этот чудесный вечер? — в шутку спросил Андрей.

— С вас море, — ответил я. — Жена сказала, что отпустят в Крым, вот я и выкладывался.

— Я поговорю с отцом, — пообещал он. — Он не всегда с нами ездит, но на время найдет вам замену, так что считайте, что вы уже на пляже. Нужно только подождать полтора месяца.

Мы простились и вернулись в свои комнаты, где узнали о грядущей свадьбе Ольги.

— Мне уже семнадцать, и я окончила гимназию, что вам еще от меня надо! — сердито выговаривала она родителям. — Если и дальше будут проволочки, я просто уйду в семью Сергея!

— И на что вы станете жить? — спросил отец. — Сидеть на шее у его родителей? Твой Сергей уже решил, чем он будет заниматься?

— Он будет инженером, как и его отец! — ответила Ольга. — И не нужно мне ничего говорить! Он это не я: ему брак не помешает учиться, а его родители согласны. Я понравилась его деду, и он обещал, что будет нам помогать. Он очень состоятельный человек!

— Ты и мне нравишься, — обнял я ее. — Так что обойдемся без чужого деда. Что я не найду денег для родной сестры?

— Ты это одобряешь? — удивился отец.

— Пусть выходит замуж, — сказал я. — Сергей хороший парень, и из них получится прекрасная пара. Ему немного рановато, но если сестре не терпится… Если есть средства, мужчине семья не помеха для учебы.

В общем сестра нас уломала. Мы, как я и обещал, помогли ей деньгами, хоть родители Сергея были этим недовольны, по крайней мере на словах. Свадьбу назначили на конец июня и переложили ее организацию на семью жениха. Только разобрались с Ольгой, как пришло известие о гибели американского эсминца. Если верить сообщениям американских радиостанций, его кто‑то подорвал торпедой в двухстах милях от их восточного побережья. В некоторых передачах прямо обвиняли Франко–Германскую империю. Якобы была радиопередача с эсминца, что обнаружен перископ подводной лодки.

— Есть мысли? — спросил вызвавший меня император. — Я созванивался с кайзером. Ни одной их подводной лодки у берегов Америки сейчас нет.

— Ни минуты не сомневался в том, что империя здесь ни при чем, — ответил я. — Обострение отношений не в их интересах, а с военной точки зрения подобная операция просто нелепа. Или этот эсминец по какой‑то причине взорвался сам, или ему помог это сделать кто‑то из американцев. Только неясно, для чего это было делать именно сейчас. Через год — понятно, но сейчас американцы еще не готовы к войне, а реагировать придется. Они уже лишились нескольких кораблей и ограничились нотой в адрес кайзера. Сейчас это будет трудно сделать.

— Думаете, они его взорвали сами? — задумался император. — И чья это может быть работа?

— В известной мне реальности в Америке все было по–другому, — ответил я, сопроводив ответ пожатием плеч, — а в этой реальности я о ней мало знаю. У нас есть знатоки в министерстве, вот их и нужно спрашивать.

Император позвонил в министерство иностранных дел, и через пятнадцать минут такой знаток был доставлен в его кабинет.

— Коллежский советник Данилов, — представился он после положенного приветствия.

— Хотелось бы знать, с чем мог быть связан подрыв американцами своего корабля? — спросил его Владимир Андреевич.

— Если это не случайность, то даже не знаю… — в замешательстве ответил чиновник. — Для войны такая провокация будет несвоевременной.

— А если ее все‑таки объявят, но не начнут? — спросил я. — Кто от этого будет в выигрыше?

— Прежде всего президент Олбен Баркли, — немного подумав, ответил он. — Демократы проиграют выборы, причем и президентские и в Конгресс. В этом уже никто не сомневается. Но если он получит согласие Конгресса и объявит войну Франко–Германской империи, то это позволит ввести военное положение на всей территории страны и отменить выборы до окончания военных действий. Такое предусматривается конституцией, хотя за всю историю ни разу не использовалось. Кроме того, президент у них является главнокомандующим, а это в случае удачной войны…

— И Конгресс даст ему такое право? — с сомнением спросил император.

— Я думаю, что даст, — ответил чиновник. — У демократов в нем значительное большинство, а этот взрыв так обыграют в прессе, что будет очень опасно выступать против войны. Нужно немного подождать. Если это действительно президент, он должен выступить сегодня или завтра. В органах власти в войне обычно в первую очередь заинтересованы военные, но не в этом случае. Эта провокация может помешать их подготовке в Норвегии. Производящие военную продукцию предприятия и так загружены заказами, поэтому взрыв эсминца ничего не дает их хозяевам.