Тринадцатая реальность (СИ)

— Да, пишу, — признался я, безуспешно пытаясь отстраниться. — Если хотите, могу прочитать. Только не нужно меня так откровенно соблазнять: у меня из‑за этого путаются мысли, хоть я ничего не пил.

— Пойдемте со мной, князь! — зашептала она мне на ухо, помимо воли рождая желание. — Это ненадолго, и никто не заметит! А если заметят, промолчат: здесь все натуры утонченные… А стихи подождут!

«Зря я сюда приехал, — подумал я. — И Веру зря привез. Обычная пьянка местной богемы. Еще добавят, и придется сбегать».

— Вам не повезло, Ольга, — сказал я, убирая ее руки со своей шеи. — Увы, я не любитель чужого меда, мне хватает своего. Вы очаровательны, но я не хочу расстраивать свою жену и наставлять рога вашему мужу. Танец закончился, пойдемте я вас провожу на диван.

— До дивана я как‑нибудь дойду сама! — сердито сказала она. — Порядочные кавалеры так себя не ведут!

Ольга ушла на свой диван, а я направился к жене. Не о чем с ними было беседовать, по крайней мере сейчас.

— Спасибо за компанию, — сказал я хозяину. — Увы, нас ждут дела, иначе мы бы посидели с вами допоздна.

Конечно, нас уговаривали остаться, демонстрировали обиду и все такое, но я взял жену под руку и ушел. Поездка вышла пустой, просто я еще раз убедился в том, что может нравиться творчество человека, но не он сам, и что на такие посиделки нам лучше не ездить. Машина нас ждала возле подъезда, поэтому скоро уже были дома.

— Почему мы так рано уехали? — спросила Вера, когда вошли в свою комнату. — Это из‑за Ольги? Видела я, как она на тебя вешалась!

— Вешалась, — не стал я отвергать очевидного. — Даже пыталась затянуть в спальню, что из этого? Скажи, тебе там понравилось?

— Поначалу было весело, — ответила она, — но потом все быстро напились. Если бы мы с тобой тоже пили…

— То я бы сейчас развлекал Ольгу, — откровенно сказал я, — а тебя бы тоже кто‑нибудь охмурил. Это ты трезвая все понимаешь, а если накачают вином и откажут тормоза… Это такие люди, и такая у них жизнь. С ними или не нужно водиться, или нужно быть точно такими же. Разок съездили, посмотрели и хватит.

— А она тебе сильно понравилась? — ревниво спросила Вера.

— Мне когда‑то очень нравилась киноактриса, на которую она сильно похожа, — ответил я, — поэтому все время хотелось смотреть на ее лицо. Это фокусы памяти и ничего больше. Красивых женщин много, а любимая только одна. Может, для других иначе, а для меня так. Пока есть ты, мне никто больше не нужен.

— А от ее ласки не отказывался!

— Какое сегодня число? — спросил я.

— Третье апреля, — ответила жена. — А почему спрашиваешь?

— Надо записать в дневник, — объяснил я. — В первый раз получил семейный скандал! Такое обязательно нужно отметить.

— У тебя же нет дневника! — сердито сказала она. — Ты мне зубы не заговаривай!

— Ну и что ты от меня хочешь? Женщина разогрелась вином и решила, как привыкла, разнообразить себе жизнь. Видела, как она в меня вцепилась? Я должен был устроить скандал, отрывая ее от себя? Я это сделал без рук и скандала, одними словами. Ну потерлись мы немного пупками…

— Ах ты! — Вера бросилась на меня с кулаками, но я заманил ее на кровать, где мы сначала разобрались с одеждой, а потом и со своими отношениями.

Самый лучший способ решать любые проблемы с женой. А меня еще сильно завел тот танец, поэтому я себя совсем не сдерживал.

— Дикий зверь! — довольно сказала Вера, когда мы с ней отдыхали.

— Кто бы говорил, — лениво отозвался я. — Всего погрызла. Слушай, как ты отнесешься к тому, что я начну писать книги?

— Рассказы о том сыщике? — спросила она. — А почему ты сейчас об этом вспомнил?

— О Шерлоке Холмсе нельзя, — с сожалением сказал я. — После того, что скоро случится, писать об Англии будет… непатриотично. Но это неважно: я помню очень много книг. Не дословно, конечно, но если учесть, что в прошлой жизни был писателем, а у вас никто не умеет толком писать, то должно получиться не хуже, чем с песнями. Понимаешь, мне стало немного скучно жить. Вопросов привозят не меньше, но ответов у меня на них немного. И остается одно наше пение, а мне этого мало. Мне ваши книги даже не хочется брать в руки, по крайней мере те, которые читал до сих пор. Может быть, после меня и другие станут нормально писать?

— Это не наши книги неправильные, а ты сам, — сказала жена. — Я же видела, как ты смотришь кино. Всем интересно, а ты зеваешь. Хотела бы я посмотреть те фильмы, которые тебе нравились. Наверное, все дело в том, какая жизнь. У нас жизнь скучнее, поэтому тебе скучно в кино, а мы не знаем другой жизни, поэтому нам и это хорошо. Попробуй что‑нибудь написать. Только могут сказать, что ты ненормально талантливый. И песни пишешь, и книги…

— Добавь сюда стихи. Я сегодня сказал Ольге, что их пишу. Нет, это не я распустил хвост. Просто она сказала, что в моих песнях замечательные стихи, поэтому я их и так должен писать. Вообще‑то, я их много знаю.

— Не связывайся со стихами, — сказала жена. — Может получиться так, что придется что‑то писать самому. Лучше пиши прозу.