Тринадцатая реальность (СИ)

— А теперь я сяду и перепишу отмеченные абзацы заново, — ответил я. — Спешить некуда, и у меня есть ты!

— А я при чем? — не поняла она.

— Рвалась в газету писать статьи? И даже приняли в штат, значит, у тебя есть дар слова. Вот мне и поможешь. У нас часто книги писали двое, вот и мы с тобой напишем одну книгу на двоих. У нас женщины любили повсюду вставлять в своих книгах описания. Мне, например, трудно описывать женские наряды, проще описать голую натуру, а они это делали легко и естественно.

— И я буду в авторах? — уточнила жена. — Тогда согласна! Давай сюда рукопись.

Она взяла тяжелую папку и ушла править текст, а я подошел к зазвонившему телефону. Звонил Шувалов.

— Алексей Сергеевич, — звоню вам по поручению канцлера. — Вы с женой приглашены к императору на завтра к двум часам. За полчаса до этого времени за вами приедет машина.

Я не стал говорить жене об этом звонке, чтобы не прерывать творческий процесс, сказал всем, когда семья собралась за ужином.

— И ты молчал! — рассердилась Вера. — У меня для такого визита нет ни одного платья!

— Платьев навалом, — возразил я. — Наденешь вечернее из розового шелка и всех сразишь!

— Оно летнее, а сейчас только конец апреля!

— Ну и что? — не понял я. — Наверняка во дворце тепло, а ехать всего десять минут. Заверну тебя в шубу… «Медведь» не продувается, поэтому простуда тебе не грозит. Зато вид будет лучше, чем в любом теплом платье. Наденешь рубиновую брошь и серьги, а вместо сапог — туфли. Завтра нужно будет только погладить платье и сделать тебе высокую прическу.

— Возьмешь гитару? — спросила сестра. — Вас же наверняка пригласили из‑за песен.

С тех пор как Ольга с моей помощью воссоединилась в гимназии со своим Сергеем, наши отношения стали такими, какими они были до размолвки.

— Вот еще! — ответил я. — Пусть к нему со своими гитарами ездят цыгане. Если захочет нас слушать, инструменты найдут. Когда мы с ним беседовали, он говорил, что хочет с нами пообщаться и познакомить с женой. Конечно, будут и песни, но не только. Это вы у меня такие нелюбопытные, что не интересуетесь другим миром, а у него от любопытства светились глаза.

— Так уж и светились? — не поверила Ольга.

— Это я сказал образно, — поправился я. — Император, сестренка, такой же человек, как и все остальные, тем более что он императором не родился.

— Хорошо вам, — с грустью сказала мама. — Отец работает, вы все тоже заняты, а я сижу здесь в четырех стенах! Пару раз выбралась к Катерине, но у нее на уме только ее книги. Все подруги остались в Питере, а одной скучно даже ходить в театр. Сходила несколько раз и больше не тянет.

— Мы это поправим, — пообещал я. — Раз отец у нас такой домосед, возьму дело твоего досуга в свои руки. Нас очень многие пригласили к себе, вот мы этими приглашениями и воспользуемся и съездим вместе с тобой. Не в том ты возрасте, чтобы ни с кем не подружиться.

— Я не домосед, — запротестовал отец. — Просто у меня в Москве не было знакомств. Сейчас начал работать, и они появились. Подождите немного, скоро будут и друзья. Весь наш департамент уже в Москве, мне только надо узнать, где они теперь живут.

Закончился ужин, и мы разошлись по своим комнатам. Вера опять села править рукопись, а я стал думать, о чем завтра говорить и что петь. Я описал обе революции и всю историю СССР до его развала, правда, без особых подробностей. Остальная история вышла еще короче и уложилась на тридцати машинописных страницах. Не видел я большого смысла описывать это в подробностях. Все равно ничего из той реальности и близко не повторится. Несомненно, император все прочитает и, скорее всего, даст прочитать жене. И главные вопросы должны быть по истории СССР. Я описал только факты, из которых им будет очень трудно понять, во что же превратилась империя без дворянства и монархии, и как она смогла выбиться на второе место в мире. Сейчас мы были на пятом.

— Почитай и оцени, — сказала жена, протягивая мне лист бумаги. — Я полностью переписала абзац со своими правками.

Я прочитал и с удивлением понял, что в ее записи читается лучше. Может быть, в том мире многим мужчинам не понравилась бы излишняя многословность, но написанное было гораздо легче представить. Наверное, именно этого от меня и хотели.

— Молодец! — сказал я и поцеловал ее в щеку. — Ставлю пять. Перелистывай рукопись, ищи помеченные абзацы и правь. У тебя все прекрасно получилось, так что беру в соавторы.

Окрыленная Вера просидела над рукописью допоздна, пока я ее чуть ли не насильно не затащил в кровать. Утром, сразу же после завтрака, она сама занялась своим платьем, не доверив это домработнице. Потом пришел черед прически, которую Вере укладывала мама.

— Княгини занимаются самообслуживанием, — пошутил я. — Могли бы вызвать парикмахера. По–моему, в справочнике были телефоны. Но у вас и так здорово получилось. Надо было только сначала позаниматься борьбой.

— Какая вам сегодня борьба, — недовольно сказала мама. — Где ты был раньше со своим парикмахером? Уже не в первый раз замечаю, что ты соображаешь с опозданием.

— Может, все‑таки вызовем? — нерешительно предложила жена.