Тринадцатый апостол

– Нам она случайно досталась и мама совсем в эту книгу не верит, но тебе она может быть полезной и интересной. – прошептала она ему чуть ли не в самое ухо. – Прочитаешь – вернёшь.

– Прочитаю – верну.

– Только потом мне на человеческий язык вкратце переведёшь, если поймёшь?

– Переведу.

– Тогда приятного чаепития, хи-хи, то есть, чтенития.

– Переоденешься?

– Во что?

– Ах да… Извини, что мы промокли под моим дождём. Ой! – и, прикрывшись руками, развернулась, чтобы вернуться в дом. – Книжку не намочи. Дождик почти перестал. Пока. – бросила она ему напоследок.

– Не намочу. – сказал он уже сам себе. – Я дождь вызывать не умею…

Глава 8

Рыбалка

Через несколько дней одним скучным серым безрадостным утром взгляд Андрея упал на ту самую книгу, которую ему дала почитать Катя. «Надо бы вернуть. Я же обещал прочитать и вернуть. Про что тут вообще написано?» Развернув тряпицу он, нежно погладил обложку из старой натуральной кожи с тиснённым золотым изображением какого-то цветка. «Златая книга чудес» – так называлась она. Безо всякого интереса начал рассеянно листать страницы. Издание 1922 года какого-то еретического самиздата. «Напечатано в сибирских печатных дворах без благословения церкви и властей коих нет ибо настали последние времена. Начато в Тобольске, окончато в порту».

– В каком порту «окончато»? Во Владивостокском, что ли?

Шрифт нормальный крупный, но очень плохого качества да и тексты непонятные с буквой «ять» и прочими древними премудростями. «Писано сие беглым монахом Иерофимом и на деньги его напечатано. Жития в странных мирах из бесед и снов почёрпнутое от побывавших там и пришлых оттудова людей». – так гласил первый абзац из разноцветных витиеватых букв.

– Оригинальное начало. – пробубнил себе под нос Андрей. – И что там дальше пожелал нам сообщить Иерофим на свои же деньги?

«Я, монах Иерофим, проклятый аки Христос за грехи коих не совершал, изгнанный из стен церкви христовой, ходящий по миру и подаянием живущий задумал написать книгу сию названия коей не придумано мною пока. Пройдя горы уральские, пал я духом и умирал, но приняли меня к себе люди чуждые. Подобрали, отогрели и той ночью было мне видение: муж учёный со взглядом мудрым на небесях дальних разбрасывал семя знания своего и куда падало семя его, там златый цвет прорастал и распускался, источая ароматы волшебные от коих тело мою силою наполнилось, а душа познания истинного взалкала. Дал я имя тому цветку «Златоцвет» да на переплёт поместил рисунком и посему книга та моя может и Золотой Книгой зваться, а можа ещё как, но не хочу окончательно название давать ей по смирению своему…Забыли люди истинного бога, разделили его на себе подобных и удобных и возвели стены между собою, но сказал Бог, что: «Стены те до небес моих не доходят и меня им на части не поделить…»

Впиваясь взглядом в наиболее увлекательные моменты и пролистывая то, что его не очень захватило, Андрей вкратце понял суть этой книги и её идею, которую силился сообщить всем Иерофим, но дошла эта идея лишь до единственного Андрея сто лет спустя.

– Спасибо тебе, беглый монах. Выжил ты или нет в горниле революции? Сейчас бы твою книгу вензелями да художествами всякими обделать и стал бы твой наследник звездой всех телешоу на пару лет, а дальше – кто знает?

Достопочтенный Иерофим, излагая различные были с небылицами, то подтверждённые жандармскими протоколами царских времён, то ими опровергнутые, сообщал, что есть среди нас на сей земле разные чудища и существа пришедшие к нам из дальних и чужих миров и планет. Зосим, сын Ахтавара, «сбёгший из плена махараджева с отцом своим» видал дракона в 1780 году ночью, когда тот пролетал над пшеничным полем; Бухрим Арсаков с деревни мегдощенской на свадьбе «с сотоварищами упившись пошёл неглядь чрез овраг тот туманен, что на Захарьевой пустоши, где полынь одна растёт, а клевер никак не принимается как мужики не старалися, и пропал в 1890-м году от Рождества Христова, а воротилси один в 1901-м годе. Где сотоварищи твои? Куды подевались? – спросили его. Осталися они в тысячах годов наперёд тама куды попали. – ответил тот. И посадили его в холодный амбар, думая, что протрезвеет он, а поутру не оказалося его в амбаре и двери и стены целы были да неполоманы.» Также автор утверждал, « что в местах глухих и бескрайних много ещё схороненных тел лежит, но не мёртвые они, а ждут душу свою, когда прилетит она к ним и встанут они и пойдут как живые, а переходят они сюда дорогами никем нехоженными. Много нечисти вокруг тех тел кружатся и охраняют их, но то нечисть нашенска и худа много не сделает, а коли чужа нечисть появится о которой прадеды не слыхивали, то берегись тех мест и силы добрые призывай, чтобы дверь ту затворить. Вот как у нас сейчас царя-императора свергли, так ужасть какие зловонные дыры пооткрывались…»

– Это верно. Зловоние сие аж до сего дня зловоняет. – подвёл итог прочтения Андрея и пошёл обедать.