Тринадцатый апостол

Осмотрев своих, Яга принялась за Андрея. Поняв что к чему, она отошла в сторонку к развешанным возле печки травам и принялась задумчиво чесать подбородок. Приготовила каких-то порошков, что-то вскипятила, перемешала и велела эту ночь провести здесь потому как каждые полчаса надобно «мазьями хитрыми раны натирать» и вливать в рот по сколько-то капель какой-то чудодейственной гадости. Андрей было запротестовал, но сопротивляться возмущённой до глубины души бабусе-ягусе было бесполезно:

– Ты нам должон дорогу к 13-му показать! Мы тебе помогли с твоими кровососами, а теперь твоя очередь с нами расплачиваться! Пей и ложись!

Оглядев наспех токаря с Зиной (больше для порядку), она всучила им какие-то травы, что-то наспех пробубнила и отправила восвояси. Однако Зинаида тут же вернулась к Яге, что-то прошептала ей на ухо и они вдвоём посмотрели на Андрея. После чего Яга нацарапала что-то на клочке бумаги и протянула Зине. Токарь отвёз её домой и вернулся. «Секретный приказ написала ей, что ли? Или рецепты?» – предположил Белкин.

Рано утром Андрей позвонил своей бабушке, когда та только-только вошла в квартиру, приехав с дачи. Он сказал ей, что они с друзьями до ночи заигрались в новомодную компьютерную игру и отрубились часа в три ночи. Поэтому он поспит немного и через час-два приедет домой.

Через три часа он стоял у двери своей квартиры в сопровождении молчаливого Кощея одетого в смокинг с длинным чёрным тонким футляром в руках, в котором находился его боевой меч. Яга предполагала, что в такой строгой одежде его примут за преподавателя игры на флейте с рабочим инструментом, проездом из московской консерватории, но Андрей думал иначе:

– Да его за гробовщика примут, который заблудился в поисках умершего клиента.

– Здрас-с-с-те. – растянув губы в ужасной улыбке Фрэдди Крюгера сказал Кощей бабушке и приподнял широкополую чёрную шляпу. – Я преподаватель музыки из этого, э-э-э, пионерского концлагеря. – продолжил он с пугающим акцентом. – Проходил мимо,э-э, завтра у меня урок. Вот ваш внучёчек …поживший.. – немного путаясь повторил он фразу, которой его научила Баба-Яга.

– Из концлагеря? Поживший? – бабушка, мать которой пережила немецкую оккупацию во время Великой Отечественной, начала медленно оседать на пол, хватаясь за сердце. – Что вы с ним сделали?

– Оживший, – исправился Кощей.

– Ха-ха-ха! Успокойся, ба! – засмеялся Андрей, придерживая бабушку. – Этого препода по игре на дуде нам из Германии прислали в наш бывший пионерлагерь областного музыкального колледжа. Он на закрытии смены будет играть «Ви а ливин ин Америка» из репертуара группы «Раммштайн». Слыхала про такую? Спасибо вам большое, дорогой Герман Адольфович. – картинно поклонился Кощею хихикающий Андрей, прижимая руку к сердцу.

– Адольфович? – бабушке явно стало хуже.

Обведя всех присутствующих непонимающим взглядом, Кощей ещё раз вежливо приподнял шляпу и явно не знал, что ему делать дальше.

– Герман Адольфович приехал к нам из еврокомиссии по обмену музыкальными санкциями. Будет разъяснять какие иностранные песни нам можно будет петь, а какие – нельзя. – добавил Андрей.

Наконец, Кощей понял, что ему пора откланяться и спустился во двор. Там он присел на скамейку и сидел неподвижно около трёх часов, пытливо зыркая по сторонам.

– А чего это ваш преподаватель с контрабасом на лавочке битый час сидит без движения? – спросила бабушка.

– Кто? А-а-а, препод. Не, у него там не контрабас, а боевая флейта с запасной обоймой и аккумулятором. – ответил Андрей.

– Может лавочку покрасили и он прилип или сердце у него остановилось? Надо бы ему «Скорую» вызвать. – заботливо продолжила бабушка, накормив Андрюшеньку и застилая ему постель. – Он же в нашем дворе всех кошек распугает. Вон и Барсик с Муркой от него стрекоча дали.

– С ним такое бывает. Вдохновение его озарило, а может, короновирус немецкий обострился. Наша «Скорая» ему не поможет. Только специальные пилюли из Дюссельдорфа. Если же они у него кончились, то думаю, часа через два на его руке сработает аварийный датчик из морга и ему их привезут. Он их выпьет и ему сразу полегчает. – весело успокоил бабушку Андрей. – И в футляре у него в потайном отделении лежит ещё суперсекретная ультразвуковая дудочка для отпугивания крыс. Он в цирке работал крысиным дрессировщиком…И родился в цирке, когда его мать вылетала из пушки. Она погибла во время родов. Застряла в пушке и погибла, а он вылетел. Однажды на экскурсии в Кремле он полез в Царь-пушку с криком «Мама! Мамочка моя! Где ты? Я тебя спасу!» Бедный, Герман Адольфович… – скрывая улыбку завершил он экспромтом придуманную биографию Кощея. – Вылетел из цирка-шапито на границе с Польшей, приземлился на стоге сена в Германии и стал немцем.

– Господи, помилуй… Вот ведь ужасы какие за границами творятся… Святые угодники, спасите и защитите…– запричитала бабушка.

– Пусть мама услы-ышит из пушки придё-ёт. Пусть мама меня…– вставил было Андрей песенную озвучку жизни Германа Адольфовича, но, вспомнив свою маму, осёкся и замолк.