Тринадцатый бог. История одного Зла (СИ)

Гидеон опустил голову. Змееныш, весь в пыли и крови, протягивал ему на вытянутых ручках белую стрелу.

Пол вздрогнул. Снизу, утробно рыча, поднимался Тенебрис. Из провала, что остался на месте галереи, сначала показались костяные наросты, венчавшие голову дракона, потом надбровные дуги. Гидеон схватил стрелу, сбросил с плеча лук, и когда перед ним сверкнул желтый глаз чудовища, спустил тетиву. Пронзительный крик сотряс замок. Тенебрис со стремительностью выбившей ему глаз стрелы, метнулся вверх, разнес своей тушей остатки крыши и, вырвавшись из белого вихря пыли, бросился в небо. Чёрным штрихом мелькнул сбоку кинувшийся вдогонку птицелюд.

Гидеон опустил лук.

- Он умрёт? - пискнул змееныш, из последних сил цепляясь за его ногу.

- Не знаю, - принц наклонился и, взяв раненого на руки, распахнул своё тряпье. - Потерпи, друг. Я займусь тобой вскоре.

Змееныш скользнул ему за грудину и, обернувшись вокруг позвоночного столба, затих. Одним прыжком Гидеон спустился вниз. Патриция стояла посреди зала и растерянно оглядывала пол вокруг себя, будто что-то искала.

- Где мой меч? - спросила она, взглядом скользнув мимо скелета.

- Теперь не знаю. Я ударил им дракона.

Воин Скорпиона нахмурилась.

- Тенебрис может вернуться. А здесь есть ещё одно чудовище.

Гидеон, задумавшись, молча смотрел на неё. Ему не хотелось терять время на Азерру. Без сына она все равно обречена.

- Ведьма, мать этой твари, - пояснила Патриция, расценив его молчание как немой вопрос.

Гидеон обернулся, обвел взглядом руины зала.

- Нам надо найти твоих спутников, - произнёс он. - Нужно держаться вместе.

- Они здесь? - в голосе воина Скорпиона скользнули нотки удивления.

- Пришли спасать тебя, как благородные господа, - Гидеон двинулся к обгоревшим аркам. Уже через мгновение он услышал шаги за своей спиной.

- Ты неплохо сражаешься, - заметила воин Скорпиона, поравнявшись с Гидеоном. - Кто ты? Кем был до...

- Я принадлежал к знатному роду, - нехотя ответил он. - Мои родители имели влияние при дворе.

- Кто покровительствует тебе?

Он едва не проболтался.

- Тринадцатый бог, - сухо ответил он, раздраженный собственной несдержанностью.

- Тринадцатого бога нет, - заметила она.

- Я вроде бы тоже существовать не должен.

Они остановились перед трупом твари с проломленной головой. За телом и лужей крови тянулась темнота.

Патриция оглянулась.

- Нам нужен факел.

- Не нужен, - Гидеон схватил её за запястье. - Идем.

Тела слуг Азерры были раскиданы повсюду. Кто-то очень яростно кромсал здесь безоружных уродцев. Гидеон был уверен, что волю своей дикости дал косматый. Вряд ли чародел вообще принимал участие в этой битве. Разве что запустил для удобства магический огонек.

Патриция споткнулась и, вцепившись в плечо Гидеона, грязно выругалась. Даже косматый так не бранился. Принцу было бы смешно, если бы он не шел по кровавому месиву. Для побоищ хороших слов не имелось.

Гидеон вывел спутницу в темный коридор и замер. Справа, вдалеке, мерцал синий, похожий на звезду, огонек.

- Чары вашего мага?

- Думаю, да, - Патриция шагнула направо. - Надо торопиться. Они далеко ушли.

Гидеон не двинулся с места. Ему снова почудилось, что кто-то зовет его по имени. Он посмотрел налево - казалось, что зов летел оттуда.

- Стоит..., - он обернулся. Патриции и след простыл. В коридоре царила непроглядная тьма. И, судя по тому, что и он ничего не видел, эта тьма имела неестественное происхождение.

Гидеон поправил челюсть, которая едва не отвалилась во время боя, и двинулся на зов. Он старался держаться ближе к стене и ступал осторожно, чтобы ненароком не провалиться в дыру или ловушку. Его имя повторяла женщина - не требовательно, но печально и пронзительно.

Обречённо.

Гидеон не мог не подумать о матери. Говорили, что в бреду она звала только его - умоляла привести к ней сына. Но последняя просьба умирающей осталась неисполненной. Как только лекарь сказал королеве, что она больна язвенной хворью, та тотчас покинула замок, боясь заразить детей и мужа, поэтому умирала она без родных, в маленьком доме на берегу моря. С королевой остался только помощник лекаря, который когда-то перенес хворь и теперь не мог заболеть ею снова. Он-то и рассказал юному наследнику о предсмертном зове королевы Запада.

Гидеон только с его слов и знал, как провела свои последние дни мать, зато до мелочей точно запомнил вечер перед её отъездом. Стояло лето, и они всей семьей ужинали на веранде, под сенью дикого винограда, оплетавшего колонны и карниз южного крыла дворца. Сестра капризничала, и кормилица никак не могла справиться с ней. Бой шёл за каждую ложку. Отца утомили вопли ребёнка, и он, не сказав ни слова, встал и вышел.

Мать не посмотрела королю вслед.

- Гидеон, сын мой, - тихо произнесла она и обернулась. - Ты любишь своего отца?

В зелёных глазах матери таял последний луч скрывающегося за крышами домов солнца, и от того взгляд её казался ещё более печальным и усталым.

- Я люблю короля, - уклончиво ответил Гидеон.

- Вспомни эти слова, когда сам сядешь на трон.

Кажется, у него тоже были зеленые глаза...