Тринадцатый бог. История одного Зла (СИ)

Патриция вздохнула. Король был прав.

- Сир.

- Не упоминай титулов, женщина.

- Прошу прощения. А зачем сюда шли вы?

- Действительно, - раздался голос из темноты. - Зачем король Востока явился в мёртвый Запад собственной персоной?

Коинт рывком поднялся и нос к носу столкнулся с шагнувшим на свет скелетом.

- А я все не мог вспомнить, кого ты мне напоминаешь, - щелкнул тот. - У тебя отобрали корону?

- Моя корона при мне, - Коинт по сравнению со скелетом казался невероятно огромным, мощным, непоколебимым. Патриция, затаив дыхание, переводила взгляд с одного на другого.

- Что тебе нужно на Западе?

- А зачем ты рыскал по моим землям?

- Я - человек, который стремится найти ответы.

- И какие тебе нужны ответы, череп?

- Кто сотворил с нами такое.

Коинт вскинул руку, как будто хотел схватить скелета за горло, но тот резко отклонился назад.

- Ты - лжец! Ты заманил нас сюда! В логово дракона! - Коинт выбросил кулак вперед, но встретил лишь пустоту. Покачнулся и обернулся, готовый ударить вновь.

Скелет снова отступил. Они начали кружить по коридору, как два готовых вцепиться друг в друга волка. Патриция поджала под себя ноги и искоса глянула на Фирмоса. Тот проснулся и из-под полуопущенных век устало наблюдал за "беседой".

- Ты явился на чужую землю, скрывая свой титул, прокрался через чужую ночь, как трусливый пёс, - цедил скелет. - Я помог тебе и твоим людям...

- Помог?! Один из моих людей мёртв! Мы замурованы без еды и воды под развалинами замка очередного чудовища! Это ли не ловушка?!

- Вы - единственные живые, кто за два века забрался на Запад так далеко. Что ты ожидал тут увидеть? Дворцы? Красавиц, бросающих к твоим ногам лепестки роз? Запад проклят! Запад гниет! И коль ты здесь, то и тебе гнить вместе с нами!

Коинт отвел руку для удара и на этот раз не промахнулся.

Челюсть противника хрустнула и отлетела к стене. Скелет пошатнулся и отступил, опустив голову. Коинт оскалился, но нападать больше не стал. По пальцам разбитой ладони чертила красные дорожки королевская кровь.

- Чародел, воин, мы идем дальше, - Коинт презрительно глянул на противника и, сделав шаг назад, отвернулся. - За мной.

Патриция, осторожно опустив змееныша на землю, поднялась, цепляясь за стену и двинулась за королём. Фирмос последовал её примеру.

- Сделай так, чтобы он не шёл за нами, - приказал король чароделу.

- Я не могу повлиять на него. И вмешиваться в магию...

- Так завали его камнями!

Фирмос замер.

- Будет исполнено, сир.

И, резко развернувшись, вскинул руки.

Глава 8. Рыбы

Глория замотала головой, не желая принимать за правду слова отца.

- Я прошу тебя, не запирай меня в четырёх стенах! - высоким голоском обиженного ребенка пропищала она.

Мессер Нильянто, сидевший за своим огромным письменным столом, оторвался от разложенных перед ним бумаг и раздраженно посмотрел на дочь.

- Ты мешаешь мне, Глория. Сейчас ты не осознаешь, сколь велик твой проступок и таишь обиду, но со временем ты поймёшь меня. Ступай.

- Отец, разреши мне хотя бы выходить на прогулки с матерью! Это невыносимо!

Мессер Нильянто вздохнул, прикрыл глаза и принялся тереть переносицу.

- Твоя мать не привила тебе и толику уважения к семье. Моё решение окончательно, - он исподлобья глянул на всхлипывающую дочь. - Вскоре ты отправишься в храм Девы. До того времени тебе не разрешено покидать дом ни одной, ни в сопровождении. И если ты ослушаешься моего приказа, я велю публично высечь тебя, после чего ты найдёшь приют в храме Скорпиона как плакальщица или слуга умерших. Мне не нужен ребёнок, позорящий великий дом Нильянто. Ещё одно слово, и я прикажу моим людям оттащить тебя в комнату силой.

Он махнул рукой, словно отгонял надоедливого кровососа. Глория закусила губу, пытаясь сдержать рвущиеся из груди рыдания, и, неуклюже поклонившись отцу, как могла быстро покинула его кабинет. Она слишком долго спорила с мессером и сделала только хуже. Отец никогда не отказывался от своих слов. Если она ослушается его и сбежит из дворца, её вычеркнут из летописи дома.

Но что если никто ничего не заметит?

- Юная донна, монна Нильянто желает вас видеть, - не успела Глория сделать и шага от кабинета отца, как ней подскочила её собственная служанка. После возвращения дочери мессер Нильянто решил, что она уже достаточно взрослая, и заменил няньку личной прислугой.

Глория кивнула и последовала за девушкой. Глаза щипало от слез и жгучей обиды. Убранство дома яркими красками расплывалось перед взором. Глория чувствовала себя ещё одной вазой в коридоре, о которой вспоминали только тогда, когда налетали на неё, и тут же грозились отправить в кладовую до скончания дней, а потом, потирая ушибленную ногу, сворачивали за угол и забывали о досадном происшествии. Ваза оставалась на своем месте, покрывалась пылью, рисунок её тускнел, у горлышка лупилась краска. О ней забывали до очередного удара.