Тринадцатый бог. История одного Зла

Через стенания почти ушедших Фирмос чувствовал в своих мыслях присутствие иного рода — ненавязчивое, едва ощутимое, но между тем куда более требовательное, нежели вопли страждущих. Незаметность влияния настораживала, а сосредоточиться, чтобы понять, кто пытается перевести стрелку компаса его разума в свою сторону, Фирмос не мог. Поэтому он злился — на себя, на противные голоса неупокоенных, которым он, в сущности, не мог помочь, на Коинта, который, кажется, избавился от всех эмоций и напрочь утратил интерес к окружающему его миру, на воина Скорпиона, которая требовала ответов и только отвлекала его. Слабость после прорыва Савана давала о себе знать, и это тоже была одна из причин, почему чужое воздействие так легко туманило мысленный взор. Фирмос устал. Ему нужен был сон, пища, питье, в конце концов. Пропускать через себя ту силу, что соизволяла подчиняться, было делом утомительным и, подчас, неблагодарным. Поэтому Фирмос старался не тратить свои собственные резервы попусту. Но когда на стенах домов стали появляться каменные лица, нет-нет да моргавшие глазами, королевский маг, наконец, начал плести чары посильнее щита. Тайный наблюдатель явил себя, и загодя следовало понять, что это за тварь и что ей нужно. Вот тут Фирмоса ждало ещё одно разочарование. Мощные чары под Саваном сотворить оказалось невозможно. Кто-то буквально высасывал потоки силы до капли. Фирмос заторопился и потерял бдительность окончательно. Атака чудовищ с нижних улиц оказалась для него совершенно неожиданной. Он не успел выбрать подходящие чары и, защищая Патрицию, едва не спалил её вместе с очередной гадиной Запада. А гадины оказались живучи.

— Бегите! Я задержу их!

Благородный порыв захлебнулся уверенностью в себе. Фирмос плавил тела тварей, впекая кости в песок, но из того же песка поднимались новые исчадья проклятий. А сил не хватало — ни своей, ни внешней, ставшей из домашней и ласковой суки злобной и дикой волчицей. Голоса не давали сосредоточиться. От жара заклинания самому магу было тяжело дышать. Фирмос хватал ртом воздух и пятился, пятился, пятился, пока не поскользнулся на маслянистой луже и не упал, пока впервые за всю свою жизнь не почувствовал, что проигрывает. Он ощутил себя брошенным, одиноким и старым. Всегда помогающий другим, он, увы, остался без защитников. Потому что чародел для обычных людей являлся существом всесильным.

Фирмос приподнялся на локте, оглядывая подступающих тварей, и, призвав остатки доступных сил, сотворил мощный цепной заряд. Надо было только коснуться одного чудовища. Тогда синие линии понесут заряд от одной цели к другой и спекут неприятелей в вонючий липкий ком. И тут же, будто почуяв отчаяние мага, тот, кто хотел, чтобы Фирмос слушал его, стал до неприличия навязчив. Королевскому чароделу разрешили пользоваться силой — кто-то давал право к ней прикоснуться, но Фирмос вполне отчетливо представлял себе, что означает такая подачка. Его звали к столу. Ему предлагали жирный кусок. Его хотели посадить на цепь.

— В задницу Тринадцатому богу ваши объедки, — процедил Фирмос, поднимая руку навстречу бросившейся к нему самой ретивой твари. — Уж лучше сдохну.

Но на полном скаку чудовище внезапно замерло, будто налетело на невидимую стену. Раскорячилось, словно присело поссать, и откинулось назад, задрав башку.

Остальные застыли тоже. Фирмос подавил желание вскочить на ноги и самому вцепиться в пустое лико ближайшей к нему твари. Скрипя зубами, он приподнялся и замер сам, внезапно осознав, что голоса неупокоенных стали тише, а влияние наглого чужака, решившего подчинить его, и вовсе сошли на нет. Тот, кто ломал его волю, либо сдался, либо ждал чего-то. Как и твари, замершие вокруг. Фирмос медленно повернул голову и краем глаза увидел позади себя грязное, рваное тряпье красного цвета. Чародел запрокинул голову. Над ним возвышался их бывший проводник.

— Где остальные? — спросил скелет, казалось и не заметивший собравшихся на пир чудовищ.

— Ушли. Я должен был уничтожить…

— Нам надо… — скелет запнулся, помолчал и закончил, отстраненно и тихо, — их найти.

Фирмос покосился на тварей.

— А эти…

— Это люди. Разве нет?

— Да, но они…

— Прокляты? Я тоже. Мы поладили. Идем.

Скелет не подал ему руку, чтобы помочь встать. Фирмос, оскальзываясь на чёрной жиже, поднялся на ноги, кое-как отряхнулся и, быстро обернувшись и оглядев недвижимых чудовищ, поспешил за своим нежданным спасителем.

Вокруг, со всех дыр и укрытий, выходили им навстречу тени и плелись следом, как будто сопровождали их на некое представление.

— Кто ты, во имя шлюх великих братьев, такой? — оглядываясь по сторонам, спросил, не выдержав, Фирмос. — Кем ты был и что ты есть?

— Почему ты не спросил этого раньше? — насмешливо поинтересовался скелет.

— Раньше ты был всего лишь одним из кучи проклятых.

— Правда? — скелет щелкнул челюстями. — А почему ты не замуровал меня там, в тоннеле? Или, все же, я чем-то отличаюсь от… кучи проклятых?

Фирмос промолчал. Скелет загнал его в угол.

— И куда мы идём?