Читаем Тринадцатый хозяин полностью

Стрелял я целыми днями. Вскоре все соседские собаки, кошки и окна познакомились с моими пращами.

Воробьев я бил десятками. Именно тогда моя мама приобрела одну обидную привычку.

Когда я возвращался из охотничьей экспедиции, от усталости еле волоча за собой ноги, она показывала на меня соседкам и восклицала:

— Смотрите, вот идет оно, мое горе!..

Бедная мама! Сколько раз в жизни я давал тебе повод говорить это.

Но больше всего на свете я любил стрелять кукушек. По неизвестной причине наш маленький городок в августе был битком набит молодыми кукушками.

Они торчали всюду — в сквере, в садах, в огородах. Никто не знал, что им, собственно, у нас было нужно.

Но я твердо знал — тогда: кукушка — подлая птица.

Я знал — она подкидывает свои яйца другим птицам, и несчастные дураки высиживают их.

А вылупится кукушечный птенец и вышвыривает сводных братьев из гнезда. Сегодня одного, завтра другого, послезавтра третьего, пока всех не прикончит.

Поэтому я бил кукушек без всяких угрызений совести.

Убитых воробьев я носил в карманах, а кукушек — на виду. Так делал: держу за хвост, вращая над головой, и кричу:

— Эге-гей! Еще кукушка-а-а!

И тогда я нес кукушонка.

Нес коту Вильке — мириться. Вилька — мой кот и пострадал от меня: я спутал его с Малькой и угостил из праща.

Вилька дулся уже второй день и не хотел меня видеть.

И вот я нес ему кукушку — мириться. Я шел и думал о том, как повезло моей маме на сына.

Думал, какой я хороший — истребил подлую птицу.

Кукушонок был рыхлый пером и желторотый. Страшно думать, что он испорчен до мозга костей и имеет на совести не одно убийство. И приятно сознавать, что одним подлецом стало меньше на этом свете.

Вот тут-то и встретился наш сосед — Никанорыч.

Маленький и седенький, он любил собирать белые грибы и за это получил прозвище: «старичок-боровичок». А тетка Семениха, сама грибница, звала его так: Седой Гриб.

Лицо у старичка все в морщинках. Их у него сто, а может быть, и тысяча. При этом каждая его морщинка вымыта вся, до донышка. Тогда я думал, что он моет их маленькой щеточкой и часами простаивает у умывальника. Сейчас вспоминаю только, каким пыльным и чумазым был я сам.

— Здравствуйте, — сказал я «боровичку» очень вежливо.

— Здравствуйте, молодой человек, — говорит Никанорыч. — Ну-с, вы, я вижу, возвращаетесь с охоты. В ваших руках, если не обманывают меня мои старые глаза, молодая кукушка? Вы ее убили? А зачем, позвольте спросить? (Про свое окно, что я выбил, — ни мур-мур).

— Подлая птица, — важно ответил я. — Скормлю ее Вильке.

— Конечно, Вилька вам будет благодарен, — сказал боровичок. — Кстати, о коте Вильке… Вы не могли бы ему внушить, что лазать в чужие кладовки за жареной рыбой неэтично, не хорошо то есть.

— Ну, разве он послушает. Вот если бы выдрать его…

— Не нужно, не нужно, зачем ожесточать сердце этого свирепого животного. Но мы удалились от темы. Итак… вы убили кукушку. Но… а ведь она полезная. Почему? А… есть такая гусеница — в щетине, очень и очень вредная. Их едят только кукушки, другие птицы не могут, давятся щетиной.

Я засопел. Вечно эти взрослые толкуют «полезно, полезно».

— Все равно, подлая птица, — настаивал я. — Птенцов из гнезда выбрасывает.

— Ну а что еще вы знаете о кукушках?

— Да уж знаю, — надулся я. — Вполне достаточно. Спрашивать никого не собираюсь.

— Присядемте вот сюда, на эту вот скамейку, — сказал Никанорыч и сел.

Ему-то хорошо, хочешь — сиди, хочешь — на голове стой. Пенсионер! А мне некогда, я спешу, меня Вилька ждет. Но я сел. Из вежливости. Сижу и верчу головой туда-сюда, и от этого улица тоже вертится. Смешно! А Никанорыч прибавил на лбу ко всем прочим морщинкам еще штук десять и сказал такое:

— А вы знаете, молодой человек, что кукушка — таинственная птица? Вы говорите, она-де подлая и несется в чужие гнезда. Но вы, наверное, не подозреваете, что кукушечьи яйца находят в гнездах разных птиц в лесу, в поле и на болоте. Разных! И каждой птице кукушки подкладывают похожие яйца.

— Что же это! — вскочил я. — Какое захочет, такое и снесет?

— Вроде этого. Побольше или поменьше, одного цвета или другого. Какое нужно.

Ну и хитры!

Я с недоверием уставился на мертвого кукушонка.

— И другое, мой молодой друг: родина серой кукушки — далекие тропические страны. Там живут все ее родственники. Семьи имеют, детей выводят. Как, скажем, в нашем городе живут ваши родственники. А эта серая кукушка живет здесь, у нас, в Сибири. А там лишь зимует. Почему?

Я сразу сообразил. В двенадцать лет я был ужасно умный.

— Да там все птицы узнали, какая она, кукушка, подлая. И не пускают ее в свои гнезда.

Никанорыч осторожно покачал головой.

— Не то, милый… Другие же виды кукушек живут.

Я еще раз подумал и догадался (я тогда был ужасно догадлив).

— Знаете, — сказал я. — Надо посмотреть в самой толстой книге.

— И в книгах нет этого, в самых толстых. Никто ничего не знает. Зато очень хорошо известно, где зимуют наши сибирские кукушки, — в Австралии. И ежегодно летают туда и обратно и в каждый конец пролетают десять тысяч километров.

— Десять тысяч? — изумился я.

— Десять тысяч.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всё о собаках

Реакции и поведение собак в экстремальных условиях
Реакции и поведение собак в экстремальных условиях

В книге рассматриваются разработанные автором методы исследования некоторых вегетативных явлений, деятельности нервной системы, эмоционального состояния и поведения собак. Сон, позы, движения и звуки используются как показатели их состояния. Многие явления описываются, систематизируются и оцениваются количественно. Показаны различные способы тренировки собак находиться в кабинах, влияние на животных этих условий, влияние перегрузок, вибраций, космических полетов и других экстремальных факторов. Обсуждаются явления, типичные для таких воздействий, делается попытка вычленить факторы, имеющие ведущее значение.Книга рассчитана на исследователей-физиологов, работающих с собаками, биологов, этологов, психологов.Табл. 20, ил. 34, список лит. 144 назв.

Мария Александровна Герд

Домашние животные

Похожие книги

Писательница
Писательница

Сергей Федорович Буданцев (1896—1940) — известный русский советский писатель, творчество которого высоко оценивал М. Горький. Участник революционных событий и гражданской войны, Буданцев стал известен благодаря роману «Мятеж» (позднее названному «Командарм»), посвященному эсеровскому мятежу в Астрахани. Вслед за этим выходит роман «Саранча» — о выборе пути агрономом-энтомологом, поставленным перед необходимостью определить: с кем ты? Со стяжателями, грабящими народное добро, а значит — с врагами Советской власти, или с большевиком Эффендиевым, разоблачившим шайку скрытых врагов, свивших гнездо на пограничном хлопкоочистительном пункте.Произведения Буданцева написаны в реалистической манере, автор ярко живописует детали быта, крупным планом изображая события революции и гражданской войны, социалистического строительства.

Алексей Владимирович Калинин , Влас Михайлович Дорошевич , Патриция Хайсмит , Сергей Федорович Буданцев , Сергей Фёдорович Буданцев

Проза / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Романы