Тринадцатый Том 5 (СИ)

Обратно почти добежал. В восьмом по счёту зале от начального, где был дом, у меня закончилось действие чит-умения, а уже в следующем меня убили. Подозрительно? Очень!

Последующие пять дней были непрекращающимся кошмаром — воскресал я прямо по месту гибели, без возможности выбора, а эта сволочь — «Вестник Смерти», не отходя от кассы, раз за разом меня убивала. Громадная, метров трёх в высоту, скорпионо-подобная тварь, для «красочности» усеянная шипами, и с тремя хвостами: двумя скорпионьими по бокам с ядовитым жалом и одним посередине, похожим на гигантский секатор.

Этим секатором за время экзекуции мне несчётное количество раз срезало голову. Как я ни пытался вырваться, резко присесть, упасть, отпрыгнуть, итог был один — смерть, пара секунд небытия, воскрешение, смерть.

Но, как говорится, нет худа без добра, эти дни позволили мне научиться справляться с собой и сдерживать ярость. Я даже от нечего делать ухитрился поспать во время череды смертей.

И вот, когда до возможности снова применить умение оставалось десять минут, эта тварь сбежала прямо сквозь стену пещеры. Даже не сразу сообразил, что произошло, я в это время мысленно представлял, как буду медленно (минут пять) и меланхолично расправляться со своим мучителем. Сперва, конечно, ноги. Переломаю к чертям. Затем обломаю оба ядовитых жала, хвосты по очереди просуну в её секатор, и жаром от Мьёлхира заставлю кромсать саму себя, а потом вырву нахрен все три хвоста. Следом придёт черёд клешней, расколошмачу в труху. Пожалуй, после этого можно будет засунуть раскочегаренный молот во внутренности со стороны оторванных хвостов, и хорошенько пошерудить там, а напоследок забить до смерти. Замечтался, в общем.

Сразу не ушёл, дождался отката, а затем чуть не обрушил свод зала, круша стены и спуская накопившуюся злость.

Вспышка быстро прошла, некогда. Поспешил к любимой. Вбежал в палатку, она лежала на кровати в своей комнате наверху, не в силах даже приподняться. Миларена умирала, впрочем, как и её брат. Показатели бара жизни каждую секунду смещались влево.

— Ты всё-таки пришёл…- надсадно и сухо прошелестел её голос, прежде такой бархатный и очаровывающий, — Пить…

Я закружил по дому в поисках воды, с отчаянием понимая, что её просто нет. Бассейн! Метнулся туда, набрал в большую кружку, понюхал, отпил сам, проверяя — чистая.

Мила жадно выпила, но «прогресс» смерти это даже не задержало.

Держу её за руку, она еле тёплая, и проклинаю себя последними словами — только и исключительно из-за меня она с братом скоро погибнет.

— Мне так повезло с тобой, я узнала, что значит «любовь»… — её лицо озарилось радостью.

Эти слова зацепили что-то глубоко внутри души, пошёл неконтролируемый выплеск ЯРОСТИ:

— ТЫ… НЕ УМРЁШЬ!!!

Хотя бы попытаюсь спасти тебя. Представляю себя со стороны, перехожу на восприятие «тонкого мира», спасибо интернету, начитался ненаучно-популярных небылиц, вижу беловатую субстанцию в очертаниях своего тела — душу, как я её представляю. А сейчас смертельный номер в стиле Древнего Слава: нематериальными руками хватаю полупрозрачную невесомую дымку и рву вдоль.

Пронзает жестокая боль, но отрываться от процесса нельзя, требуется последнее усилие — вживляю оторванную треть души (как получилось) в лежащую девушку, после чего куда-то падаю, успев подумать: «На Бахтирена меня точно не хватит, прости, Мила», и отрубаюсь.

Заставляют очнуться чьи-то нежные прикосновения, мне заботливо протирают лицо влажным платком:

— Три, очнись.

Открываю глаза: Мила, живая и выглядит как прежде. Лишь бы это не было галлюцинацией!

— С тобой всё в порядке? — обрадовалась любимая, увидев, что я открыл глаза.

— Точно не знаю, как ты сама?

— Нормально, только за тебя сильно беспокоюсь.

Собираюсь с духом, хочу спросить про Бахтирена, но тут он сам входит в поле зрения:

— Наконец-то, мы с сестрой очень волновались…

Глаза мозолит какая-то странность, мозг пробуксовывает, после отключки никак не может уловить, что именно не так.

Тильды! Теперь в именах Милы и Баха их нет!

Чувствую себя очень «не очень», сонливость, слабость во всём теле:

— Милая, я ещё немного посплю…

— Хорошо, — отвечает она, но я её уже не слышу.

Просыпаюсь, гораздо лучше, но «разрыв» внутри меня до сих пор тихонько ноет. Поворачиваюсь на бочок, ба, неожиданность. Рядом со мной на кровати прямо в одежде спит Мила, тихонько посапывая. Умаялась, бедная, а тут я, в её постели. Наверно, сидела, выжидала, а потом прикорнула. Убираю прядь волос, упавшую на лицо, она тоже покидает объятия Морфея.

Гляжу на неё и невольно улыбаюсь:

— Ты такая красивая!

— Спасибо.

Первый «настоящий» поцелуй, в губы, продвигаться сейчас дальше не буду, видно, что она не готова.

Поинтересовался, как они тут без меня? Более-менее, не умирают, и слава кому-нибудь. Провизии нет, есть хочется, но нехороших последствий от голода не наблюдается. Каким образом и почему «потерялась» тильда, они не знают и даже не представляют.

— А мы с братом теперь тоже неумирающие, как ты?