Тринадцатый ученик Дьявола (СИ)

— Технически это невозможно, — начал Фурло, но Ноэль строго погрозил ему пальцем. — Грохан меня убьет! — тяжело вздохнул помощник Учителя. — Ладно… Можно попробовать поискать соответствующий том в Архиве Вечности.

— В Архиве Вечности? — нахмурился Ноэль. — Что это?

Фурло шмыгнул и почесал нос короткой задней лапой. Потом покосился вглубь темного коридора и торопливо зашептал:

— Это полный свод всех жизней и судеб. Все, родившиеся в этом мире, заносятся в единый реестр, и твое имя, и имена твоих родителей должны быть там. Вот только попасть туда невозможно.

— Ну уж?! — самоуверенно вскинулся Ноэль, как любой молодой и заносчивый мальчишка, уже полагавший себя могущественнейшим из колдунов.

Фурло взглянул на него со скепсисом и вздохнул:

— Ноэль, ты не понял. Туда нельзя соваться магу. Это в Мории.

Ноэль вздрогнул и разжал руки. Фурло грузно шмякнулся на пол и как следует встрепенулся, приводя в порядок шерсть и лапами приглаживая усы. Потом глянул на остолбеневшего Ноэля и пояснил:

— Туда нет доступа даже Грохану. Иначе, поверь мне, он бы уже выяснил, кто ты и откуда! После разговора с господином Мортэ он несколько раз отправлял запрос, но ему было отказано! А больше я правда ничего не знаю! — и пока Ноэль пребывал в растерянности, поспешил резво шмыгнуть вглубь коридора. Ноэль проводил его взглядом и задумчиво прошептал:

— Все равно доберусь. В Мории так в Мории!

========== Глава Седьмая, в которой Ноэль получает неожиданную поддержку ==========

— Разве мать может забыть свое дитя?

Ноэль с трудом оторвался от огромного талмуда по золотоварению и не мигая уставился на сидящего рядом Йохана Цапеля. Собственно, на трактат ему было наплевать. Написан тот был лет эдак пятьсот назад, и больше половины указанных в нем приемов давно устарели. Да к тому же стиль изложения материала оказался таким нудным, что научный труд можно было смело использовать вместо сонного морока. Ноэль его и не читал, раскрыл первое, что попалось под руку, чтобы никто не мешал думать.

— Что ты сказал? — вынужден был переспросить он.

Йохан Цапель, бледный, почти прозрачный ученик с грустным вытянутым лицом и огромными вечно влажными глазами навыкате, смущенно поковырял пальцем гладкую деревянную столешницу и пояснил:

— Мы с Феодором как раз спорили, есть ли смысл возвращаться после школы домой. Ведь почти семь лет прошло. Я вот совсем не уверен, что мать вспомнит меня.

— А я и вовсе не знаю, жива ли моя матушка, — мрачно поделился опасением сидящий следом за Йоханом на длинной дубовой скамье Феодор Шерер и добавил, поглядывая на Ноэля: — Ты скучаешь по своим родителям, Ноэль?

— Нет у него никаких родителей, — хмыкнул с другого конца стола Арчибальд Петель. Он справился со своим домашним заданием и складывал учебники. — Судя по его манерам, мать у него была дешевой шлюхой и подкинула его на крыльцо чужим людям, едва разрешилась от бремени где-нибудь под забором…

Ноэль почувствовал, как желудок буквально скрутило от ненависти. Он посмотрел на Петеля, мысленно возжелав, чтобы ублюдок заткнулся на веки вечные, и уже открыл рот, чтобы ответить, как тут Петель смертельно побледнел и дернулся, пытаясь разлепить губы. Он судорожно двигал подбородком, кадыком и выкатывал глаза, но даже мычания не прорывалось из его горла.

— Как ты это сделал? — оживился Йохан, выпадая из своей обычной меланхолии, а Феодор от восторга прихлопнул себя по коленям. Арчибальд Петель явно успел поднадоесть многим, так что спешить ему на помощь не торопились. Да и как тут помогать, было неясно.

— Ох и попадет же тебе от Грохана! — весело поцокал языком Феодор.

Ноэль быстро встал, чуть не опрокинув обоих со скамьи своим резким движением, и решительно направился к выходу. Уже у порога застыл, припоминая что-то, и бросил в сторону Йохана с Феодором:

— Мать не может забыть свое дитя. Сколько бы лет ни прошло, сын навсегда останется для матери самым дорогим на свете существом. Если, конечно, она жива, — и, не дожидаясь ответа, вышел из залы.

Там он принялся бесцельно слоняться по коридору, ибо сидеть на одном месте всегда было выше его сил, и то и дело чесал за ухом. Подумать ему было о чем. Говоря в столовой о матери, он, понятное дело, имел в виду вовсе не матушку Пибблс, родственных чувств к которой питал не больше, чем к огромному медному чайнику на кухне. Однако и по настоящей матери он никогда не скучал, не имея ни малейшего представления о том, кто она. И все же замечание поганого Петеля всколыхнуло в душе какой-то мутный осадок тревоги и заставило задуматься. Ноэль остановился, привалился к стене и прикрыл веки, пытаясь поймать за хвост ускользающую мысль. Отгородился от всего мира и как следует прислушался к себе, стараясь выудить причину подсасывающей тревоги. В животе отчетливо забурчало.