ТриНити

Аля провела рукой по мокрой подушке. Ей казалось, что этот сон длился пару минут.

– Аля, я прошу тебя, сходи к Андрею Евгеньевичу, я волнуюсь за тебя.

– Мам, я ему позвоню, – девушка накрыла ладонью руку матери.

– Точно? – мама была похожа на капризного маленького ребенка, которому обещают карусель.

– Точно, – Аля приобняла мать. У той вырвался вздох облегчения. Она свято верила, что психиатр решит эту проблему. Альке бы ее уверенность.

***

Утро субботы выдалось необычайно суетливым. Аля работала два через два, и ее выходные нечасто попадали на субботу или воскресенье.

Сегодня был такой вот редкий день. Аля пообещала Сергею пикник. Это была ее идея – приезжие часто не видят красот Москвы за тоннелями подземки и каменными джунглями спальных районов. Но ведь Москва это и парки, и мосты над каналами, и соловьи в зарослях сирени, и закаты над озером.

Хотя сегодня закатов не получится. Аля пригласила Сергея в одну из парковых зон – позавтракать у пруда. По этому поводу девушка с шести часов суетилась на кухне: заворачивала в лаваш рубленую курицу с капустой и помидором, заваривала зеленый чай с медом и имбирем. С ее точки зрения, это был лучший напиток для теплого летнего дня.

Мама, поджав губы, взирала на Алькины сборы с любимой табуретки в углу кухни.

– На пикник собралась? – откуда-то из угла в сторону плиты наплывала грозовая туча. Мама хмурилась.

– Да, с подругами из кафе, – Аля старалась быть максимально невозмутимой. Ну подумаешь, не с подругами, а с другом. И не из кафе, а… Да и зачем маме все это знать?

– А ты Андрею Евгеньевичу позвонила? – по туче пробежали искорки.

– Мам, ну что беспокоить человека в выходные, в понедельник позвоню, – Аля приобняла мать и улыбнулась.

– Ты абсолютно несерьезно относишься к своему здоровью!

– Мам, я отлично себя чувствую. Правда. Я же взрослая девочка. Я вполне могу сама о себе позаботиться.

– Не знаю, не знаю… – мама смотрела, как Аля пакует две чашки, две тарелки, два набора столовых приборов. Интуиция подсказывала ей, что свою дочь, свою собственность, необходимо защищать.

– Ой, мам. Все ты знаешь.

– Хочешь сказать, что ты вполне самостоятельная и готова бросить пожилую мать в одиночестве?

Дело запахло корвалолом. Аля знала все мамины спектакли наизусть, поэтому быстро сгребла в рюкзак бутерброды, подхватила термос, чмокнув маму и протараторив что-то вроде «люблю-тебя-мамочка-честно-честно», вылетела из квартиры. Мама же пошла за телефоном.

Алькины разговоры о самостоятельности беспокоили ее все больше. С этим нужно было что-то делать. Лидия Андреевна не вчера родилась и понимала, что пикник у дочери, скорее всего, не с подругами. Или не только с подругами. Пожалуй, пора было пускать в ход тяжелую артиллерию.

Удобно расположившись в кресле у журнального столика, Алина мама набрала знакомый номер, и спустя три гудка бодрым и почти радостным голосом пропела:

– Андрюшенька, дорогой, здравствуй.

Глава 7

Тринити уже второй день пыталась снять интоксикацию у девочки-борха. Процесс выздоровления шел очень тяжело и осложнялся эмоциональным состоянием пациентки. Она почти ни с кем не разговаривала, большую часть времени лежала, отвернувшись к стене.

Химический ожог тела составлял девяносто семь процентов. Она была почти при смерти. Хорошо, что степень ожога была невысока: кожа пострадала вся, но не сильно.

В медкарте было указано, что девочка сделала это сама. Причину никто не выяснил. Тринити считала, что этому нужно уделить особое внимание, поэтому во время обхода пошла к ней в самом конце:

– Доброе утро, – Тринити широко улыбнулась.

Девочка-борх фыркнула и отвернулась.

– Как ты себя чувствуешь? – бионикл изо всех сил старалась проявлять дружелюбие.

– Ты что, припадочная? Что скалишься, как больная?

Лицо Тринити тут же выровнялось. Бионикл отметила, что слова борха относительно мимики надо будет обязательно обдумать, но сейчас важнее, что она получила ответную реакцию.

– Больной у нас являешься ты, – Тринити открыла карту. – Ты нанесла себе химический ожог. Скажи, зачем?

– Я хотела убрать эти уродские волосы! Что непонятного? – девочка кричала, из глаз ее лились слезы.

– Убрать волосы? Но ты же борх?! – Тринити совершенно не понимала.

– Вот именно! Борх! Я – борх, а он – отера!

– Он? – кажется, Тринити услышала что-то важное.

– Я просто хотела быть красивой для него!

– Но… Смешанные браки очень распространены, – Тринити озвучила вложенную в нее идею: расы равны, смешанные браки распространены. При желании можно даже зачать ребенка. Искусственно, конечно, но можно…

– Распространены? Между кем и кем они распространены? Вирфы и отеры еще уживаются друг с другом, а мы… Знаешь, как он называет борхов? «Мохнатые зверушки». Он смеялся надо мной! Я для него – мохнатая зверушка, – последнее девушка произнесла уже рыдая. Слезы было не остановить – она уткнулась в подушку и завыла тем воем, который так напугал и удивил Тринити пару дней назад.

– Смеялся? Но смех – это же хорошо.

– Да что ты понимаешь, ты, искусственный кусок мяса! – девчушка зашлась рыданиями, отвернулась к стене.