Тринкет

Побродив по Лавке, мама выбрала из расставленного вокруг добра старенькую садовую табличку со словами: «Гусеницам и слизнякам вход воспрещен! Сад находится под охраной», а также красивую металлическую банку и несколько старых открыток.

Детей заинтересовала игрушечная лошадка с повозкой и кучером. В спине у нее торчал ключ. Чей-то прадедушка заводил ее, когда был мальчиком, и лошадка двигала передними и задними ногами. «99 фунтов. Уценка, — было написано на картонном ценнике, который висел на шее кучера. — Механизм неисправен». Понятное дело, колесики и зубчики износились за долгие годы. А старший Скидмор задержался в секции музыкальных тринкет-шкатулок викторианской эпохи. Среди них попадались занятные — фарфоровые. Долгий путь прошла эта белая глина — от первого эскиза до обжига в печи, через эмали, лаки, — чтобы стать раскрашенными фигурками играющих детей, собак и котят. Отец склонился над тщательно вылепленным лопоухим фарфоровым человечком, который сидел в кресле с листком бумаги. Ноги человечка не доставали до пола, потому что кресло было ему велико. Но оно и не могло быть другим — как раз в его основании скрывалась шкатулка. Филипп Скидмор осторожно перевернул ее, разглядывая монограмму сделавшего вещь мастера: — Ммм… непонятно, ничего не написано, — он потянул человечка за туловище, и шкатулка открылась. — Хотя забавно… И камень зачем-то в нее положили. Ларчик оказался с музыкой. Внутри что-то ожило — как будто железные бабочки заскребли крыльями, и усталый механизм выдал завораживающую своим однообразием мелодию. Джордж дожидался ее окончания, поеживаясь от непонятно откуда налетевшего сквозняка и недоумевая, как можно интересоваться такими старушечьими вещами.

Мама с Брэндой все любовались открытками, а мальчик уже хотел потянуть отца в свой любимый отдел, где лежали окаменелости, как вдруг он заметил, что внутри шкатулки, которую отец уже поставил обратно, лежит не простой, а удивительный камень.

Джордж внимательно рассмотрел его. Справа он казался красным. А если поглядеть слева, камень казался коричневым. Он весь мерцал теплым светом, словно подсвеченный изнутри лампочкой. Покрывавшие его отпечатки давно вымерших растений напоминали рисунки и даже письмена. Как будто очень терпеливый мастер корпел над ним месяцами, выбивая узоры. От камня трудно было отвести глаза.

— Ух ты, — сказал Джордж, плотнее наваливаясь животом на витрину. Он долго лежал на ней, витрина даже стала теплой. В тот момент мальчик понял, что не хочет больше ничего, кроме этой окаменелости. Он готов все свою коллекцию за неё отдать!

Камень, хотя и был в шкатулке, наверное, можно купить отдельно, подумал мальчик. Он уже решил, что дома положит его на самое видное место на полке — среди трилобитов. И обязательно похвастается перед Питером Вэстом.

— Пап, а пап… — осторожно попросил Джордж. — Купи мне его на день рождения.

— Булыжник? — пошутил Филипп. — Хорошая идея — недорого и сердито.

Они подошли к сидевшему за своей конторкой равнодушному продавцу.

— Ну, давай сам, — шепнул старший Скидмор сыну.

Джордж спросил цену. «О, Боже! Если бы я мог повернуть время назад, чтобы предотвратить это страшное злодеяние», — воскликнули из транзисторного приемничка. Продавец нехотя убавил громкость и ответил, что в Лавке не торгуют подобным товаром.

— Да он вот тут лежит, — показал Джордж на шкатулку. Продавец подошел к витрине, раскрыл шкатулку и с удивлением передал окаменелость Филиппу. — Впечатляет, — сказал отец. — Почем у вас десяток таких?

Джордж счастливо рассмеялся — он уже держал наготове пакет, чтобы положить туда покупку. Но продавец задумался, как-будто первый раз увидел окаменелость, а затем назвал немыслимую цену.

— Что?? Сто пятьдесят девять фунтов? Сто пятьдесят девять фунтов? — страшным голосом переспросил отец, кладя камень обратно в шкатулку. По его лицу Джордж понял, что вероятность покупки равна нулю.

— Пап, ну пожалуйста.

— Слишком дорого.

— Ну пап… — слезы приготовились капнуть из глаз мальчика.

— Нет.

Джордж знал, что такое «нет» означает не «нет, хотя возможно», а именно «нет»… Подумаешь, сто пятьдесят фунтов, большие деньги! Он бы на месте отца не стал жадничать. Правильно тетя Мэри говорит: глупо вкалывать с утра до вечера, если не можешь купить то, что хочется. Мамина сестра — настоящая миллионерша, и при том не работает. Она знает, о чем говорит.

Как же заполучить камень? Похоже, в Лавке этим товаром особенно не дорожат. Джордж готов был спрятать его в карман, хотя в жизни не воровал.

И тут электричество в магазине погасло. Лавка погрузилась в полумрак, который дождливым днем нередок в заставленных мебелью помещениях. Стало тихо и тревожно, только транзисторный приемничек еле внятно продолжал причитать: «Слишком поздно, и нет пути назад!». От волнения Джорджу померещилось, что через зал пролетела и уселась на стену доисторическая птица с дамской шляпкой в зубах.