Тринкет

Гусеница тем временем зажала в уголке рта шелковую веревку, прикрепленную к дворцовому лифту, и взмыла в воздух. Пролетев знаком вопроса над устроенной ею веселой суматохой, необычная гостья исчезла в помещениях замка.

— Она не показывалась столько лет! — восторгу участников маскарада не было предела. А те, кому повезло подобрать бусины, вдобавок предвкушали вещие сны. Какие бы слухи не ходили про Гусеницу, ее появление означало возвращение к прежнему счастливому укладу.

Запыхавшиеся дети вбежали в пустой библиотечный зал. Брэнда так устала, что даже прозрачные крылышки феи на ее платье поникли.

— Авгу… ваше высочество, неужели вы никогда не простите меня? — послышалось за колонной.

— Я простила.

— Значит, я больше не наказан. Что же будет дальше? — с надеждой спросил Кот.

Джордж подумал, что подобное уже было — два эти голоса, подслушанные в подземелье. Но тогда Кот был уверен в себе, а Августина плакала. Судьба справедливо поменяла роли.

— Все будет хорошо. В замке найдется работа для тебя, — весело ответила Августина. Она была в костюме пчелы.

— Снова привратником? Не так уж я и плох! — наряженный тигром Кот отбил чечетку и запел, чтобы рассмешить принцессу:

Ээээ-то хоки — коки, прооо-сто хоки-коки!
Тааа-нец хоки-коки, и больше ни-че-го!

— Нет, — засмеялась она, уходя. — Привратник — слишком ответственная должность… Требуется крысолов!

Глава двадцать девятая Прощание

— Что это у тебя? — спросил Джордж бабушку.

— Память о детстве. Эти голубки были в нашем доме на кольцах для салфеток. Когда я хорошо себя вела, мама разрешала мне играть ими.

Азалия покрутила хрупкую ажурную птичку, и он представил бабушку малышкой, игравшей на деревянном полу солнечной комнаты.

— А где твой дом?

— Его больше нет. Это все, что я нашла на пепелище, — улыбнулась Азалия.

— Я тоже скучаю по маме, — сказала Брэнда.

Бабушка посадила внучку к себе на колени и попросила подождать хотя бы еще денек.

— Чего ради? Кто-нибудь вообще собирается поговорить с принцессой? — потребовала тетя Мэри. — По всем срокам пора уходить отсюда. О, как я ненавижу это место! Обычаи мерзкие, еда невкусная, мужчины — необразованные грубияны, а женщины — все уродливы, и наряжаться не умеют.

— Здесь моя родина, — напомнила ей мать.

— Ну и что, любить это совсем необязательно, — Мэри недовольно дернула плечом: ей не терпелось покинуть город, где она собиралась зваться «королевским величеством», но вместо этого получила прозвище «невеста дракона».

Бабушка с грустью посмотрела на свою непутевую дочь.

— В другом городе все будет точно так же, потому что причина в тебе, Мэри… Живи дружно с сестрой. Кроме нее, у тебя никого нет на свете.

— У меня есть ты! — капризно ответила Мэри. В глубине души она оставалась маленькой девочкой, которая знала, что мать простит ей любые выходки.

Азалия покачала на нее головой и предупредила внуков:

— Запомните, все начинается с пустяков: зависти, алчности, нежелания уступать, а заканчивается большими несчастьями. Не давайте волю темным чувствам, они, как ржавчина, разъедают душу.

— Ба, ты уже который раз это повторяешь… Скучно слушать, — отмахнулся Джордж.

Бабушка усмехнулась:

— Истина скучна. Зато ложь интересна… Потому что без конца меняет обличья.

В душе Джордж, конечно же, был согласен с бабушкой, он просто не понимал, почему в последние дни она ведет одни нравоучительные беседы. Как будто от этого именно сейчас зависят судьбы ее внуков, как будто дома у них не будет времени для разговоров. И почему она уговаривает их еще побыть в Элэнде? Не понимает, что им давно пора домой?

Наконец случай представился.

— Простите, что не предлагаю сокровищ за ваши подвиги, — сама начала разговор принцесса.

— Отправьте нас обратно, пожалуйста, — сказал Джордж. — Это, вместе с вашей дружбой, будет лучшей наградой.

— Ты прав, — согласилась Августина и совершенно неожиданно спросила. — Какие вам ворота сделать?

— Да все равно какие, — сказал Питер.

— Красивые, — уточнила Брэнда.

— Уже отправляемся? — подбежала к ним Мэри. — Что же вы мне не сказали, у меня два чемодана приготовлены.

За короткое время, проведенное в королевстве, она ухитрилась собрать такую кучу барахла.

Принцесса отошла в сторону, поколдовала над появившимся перед ней ключом, нарисовала в воздухе витиеватые фигуры, потом прищурила глаз, как художник перед полотном, что-то там подправила — и на зеленой лужайке появилась увитая цветами арка.

— Если ее заклинания подслушать, — тихо сказал Питер, который повторял все движения Августины, — самому можно будет чудеса творить… Марте и тарте, алохомора.

То ли шепот Питера на самом деле был пронзительным, то ли слух Августины невероятно тонким, но волшебница снова услышала мальчика.

— Это не заклинание, — громко ответила она, — это наш фамильный девиз. Marte et arte — «бесстрашный, потому что умелый».

— Перемена! — сказал писклявый голосок и замолчал, испугавшись, что начал слишком рано.