Трио неизвестности

На разведку командиры отвели два часа, и Панар не сомневался, что ему хватит этого времени с лихвой, и в целом не ошибся. Две лиги в слабом притяжении Близняшки они с лейтенантом Даббе преодолели шутя. Когда станция оказалась в прямой видимости, стали осторожнее – ползком, укрываясь за валунами и обломками скал, подобрались на километр, залегли и принялись изучать её в бинокль. И увидели, что высказанные во время совещания предположения полностью подтвердились: размером пост не отличался от предыдущего – несколько строений и причальная мачта, но кроме уже привычного ряда антенн слева от построек располагалась странная, абсолютно незнакомая лингийцам конструкция из астрелия, напоминающая гигантскую тарелку с штырём в центре. «Тарелка», как обратил внимание Панар, была направлена на Мартину. Появились и зенитные пулемёты, как и предполагалось, но не было никаких сомнений, что с шестью наспех построенными и плохо защищёнными огневыми точками «Стремительный» справится без труда. Панар зафиксировал их расположение и вернулся к осмотру «тарелки», которая как раз начала медленно двигаться вокруг своей оси…

* * *

Холодно.

Ничего удивительного, конечно, чем дальше на север – тем холоднее. Ветер злее, за бортом отрицательная температура, но это ерунда, это терпимо – надеть все вещи, принять полстакана крепкой бедовки и больше двигаться. Плохо то, что погибли грузовики с алхимическим снаряжением, в том числе – с запасом противообледенительной жидкости, что делало путешествие к полюсу опаснее, чем оно могло быть.

Но выбора у них не оставалось – только идти на север, руководствуясь словами Галилея Квадриги, который и сам ничего толком не знал, просто исполнял приказ, просто шёл на север, напряжённо вглядываясь в небо в поисках звёзд, но не дошёл. Оказался на другом конце Герметикона, на переломанном корабле, единственным выжившим… оставшимся без памяти… И теперь «092» и «Шидун» шли по его следам. Не видя звёзд, но надеясь на их появление. И надеясь, что построенный ими переход окажется успешнее прошлого прыжка Галилея.

У них не было выбора – только надежда.

Небольшая эскадра дер Даген Тура успела подняться чуть выше средних широт Мартины, их перехватили и навязали бой на пятидесятой параллели, от которой оставалось примерно восемьсот лиг до полярного круга. Капитаны не были уверены, что звёзды появятся сразу, как только они его пересекут, ведь речь шла о полюсе, возможно, о небольшой прилегающей области, то есть подняться придётся на самую вершину планеты, но… Но надеялись. Все надеялись на то, что полярный круг станет рубежом, за которым откроется долгожданный путь домой. Надеялись и считали до него километры.

«Эл Шидун» шёл первым.

В шести лигах от «092», соблюдая режим радиомолчания, выжимая из машины всё что можно… и первым. Глядя вперёд не только с надеждой, но и со страхом увидеть боевые корабли урийцев. И встретиться с ними… первым.

Когда Шилов предложил такое построение, Алецкий громко выразил недоумение. Впрочем, капитан научного судна сильно нервничал, осторожничал и с подозрением относился ко всем предложениям лингийца. И уже тем более – к предложению идти первым.

«Почему?»

«Во-первых, потому что я быстрее и случись что – быстро тебя догоню. Во-вторых, потому что я хочу держать тебя в поле зрения. В-третьих, если нас начнут преследовать, я тебя прикрою», – объяснил Матиас.

«А если они появятся впереди?»

«Я ведь сказал, мне понадобится несколько минут, чтобы перейти на самый полный и оказаться перед тобой, – терпеливо повторил Шилов. – Не придётся тратить время на разворот».

«На какой разворот?»

«Если я пойду первым, а урийцы появятся сзади, мне придётся тратить время на разворот, – уточнил Шилов, поражаясь своему необыкновенному, достойному Добрых Праведников, терпению. – И я потеряю время».

«А если ты пойдёшь вторым и урийцы появятся сзади?»

«Я как-нибудь решу эту проблему, – улыбнулся Матиас. – Которая совершенно не должна тебя занимать».

«Почему?»

«Потому что в этом случае ты просто-напросто побежишь дальше, а я останусь разбираться с преследователями».

Шилов понимал, что разговаривает с мирным, сугубо штатским человеком, хоть и офицером. Всю свою жизнь Алецкий ходил в сложные, но мирные походы – исследовательские экспедиции и даже в страшном сне не мог представить, что ему придётся воевать. И Матиас, который всю свою жизнь воевал или готовился воевать, делал всё, чтобы успокоить Алецкого.

«Это все твои резоны идти вторым?»

«Почти».

«Почти?»

«Не забывай, что «092» – трофейный крейсер, я знаю нужные коды и пароли, и если нам встретится противник, меня примут за своего».

«А меня?»

«Тебя – нет».

«Что же мы будем делать?»

«Будет зависеть от обстоятельств: или скажу, что веду преследование, или скажу, что сопровождаю тебя на базу, – невозмутимо ответил Шилов. – Возможно, прокатит».

«А если не прокатит?»

«Вступлю с ними в бой. Это же очевидно».