Кто́ изрече́т о́браз стра́шный вои́стинну но́вый? Влады́чествуяй бо тва́рию, Днесь страсть прие́млет, и умира́ет нас ра́ди.
Живота́ Сокро́вище, ка́ко зри́тся ме́ртвый, ужаса́ющеся а́нгели взыва́ху? Ка́ко же во гро́бе заключа́ется Бог?
Копие́м прободе́ннаго, Спа́се, из ребра Твоего́, живо́т живото́м из живота́ спа́сшаго мя иска́паеши, и живи́ши мя с ним.
Распросте́рт на дре́ве, собра́л еси́ челове́ки: в ре́бра же прободе́н, живото́чное всем оставле́ние источа́еши, Иису́се.
Благообра́зный, Спа́се, образу́ет стра́шно, и погреба́ет Тя я́ко ме́ртва благообра́зно, и ужасается Твоего́ образа стра́шнаго.
Под земле́ю хоте́нием низше́д я́ко мертв, возво́диши от земли́ к небе́сным отту́ду па́дшыя, Иису́се.
А́ще и мертв ви́ден был еси́, но живы́й я́ко Бог возво́диши от земли́ к небе́сным отту́ду па́дшыя, Иису́се.
А́ще и мертв ви́ден был еси́, но жив я́ко Бог, умерщвле́нныя челове́ки оживи́л еси́, моего́ умертви́в умертви́теля.
О, ра́дости, о́ныя! О, мно́гия сла́дости! И́хже во а́де напо́лнил еси́, во днах мра́чных свет возсия́в.
Покланя́юся стра́сти, воспева́ю погребе́ние, велича́ю Твою́ держа́ву, Человеколю́бче, и́миже свободи́хся страсте́й тлетво́рных.
На Тя меч обнажи́ся, Христе́, и меч кре́пкаго у́бо притупля́ется, и меч же обраща́ется Еде́мский.
А́гница А́гнца зря́щи в заколе́нии, острие́м пробода́ема рыда́ше, сподви́гши и ста́до вопи́ти.
А́ще и во гро́бе погреба́ешися, а́ще и во ад и́деши; но и гро́бы истощи́л еси́, и ад обнажи́л еси́, Христе́.
Во́лею снизше́л еси́, Спа́се, под зе́млю, умерщвле́нный челове́ки оживи́л еси́, и возве́л еси́ во сла́ве О́тчей.
Тро́ицы Еди́н во пло́ти нас ра́ди поно́сную претерпе́ смерть, ужаса́ется же со́лнце, и трепе́щет земля́.
Я́ко от исто́чника го́рькаго, Иудова коле́на исча́дия в ро́ве положи́ша, пита́теля маннода́вца Иису́са.
Судия́ я́ко суди́мь пред Пила́том судие́ю, и предста́, и сме́ртию непра́ведною осужде́н бысть, дре́вом кре́стным.
Го́рдый Изра́илю, уби́йственнии лю́дие, что пострада́вше, Вара́вву свободи́сте, и Спа́са преда́сте Кресту́?
Руко́ю Твое́ю созда́вый Ада́ма от земли́, того́ ра́ди естество́м был еси́ Челове́к, и распялся еси́ во́лею Твое́ю.
Послушав, Слове, Отца́ Твоего́, да́же до а́да лю́таго соше́л еси́, и воскреси́л еси́ род челове́ческий.
Увы мне, Све́те ми́ра, увы мне, Све́те Мой, Иису́се Мой возжеле́нный, вопия́ше Де́ва, рыда́ющи го́рько взыва́ше.
Зави́стливии, уби́йственнии и го́рдии лю́дие, поне́ плащани́цы и сударя́ Самаго́ да стыдятся, воскре́сшу Христу́.
Прииди́ у́бо, скве́рный уби́йце учениче́, и нрав зло́бы Твоея́ покажи́ ми, и́мже был еси́ преда́тель Христо́в.
Я́ко Человеколю́би́в не́кто притворя́ешися бу́е, и сле́пе всегуби́тельнейший, неве́рный, ми́ро прода́вый на цене́.
Небе́снаго ми́ра ку́ю име́л еси́ це́ну многоце́ннаго? Ко́е прия́л еси́ противодосто́йное; неи́стовство обре́л еси́ прокля́тейший сатано́.
А́ще нищелю́бец еси́, и о ми́ре печа́луеши истоща́емом во очище́ние души́, ка́ко на зла́те продае́ши светоза́рна?
О, Бо́жий Сло́ве! О, ра́досте моя́! Ка́ко претерплю́ тридне́вное Твое́ погребе́ние? Ны́не терза́юся утро́бою ма́терски.