Триокала. Исторический роман

Действия балеарских пиратов становились все более опасными для Рима. Всадническое сословие, благосостояние которого во многом зависело от морской торговли, требовало положить конец пиратству.

Наконец консул Квинт Цецилий Метелл, отец будущего Метелла Нумидийского, по приказу сената собрал большой флот и двинулся к Балеарским островам. Пиратские стоянки Метелл уничтожил, после чего приступил к завоеванию самих островов. В Рим он вернулся победителем и, справив морской триумф, получил почетное прозвище «Балеарский».

Требацию удалось вывести свои корабли из-под удара римлян, и вскоре они пристали к южному берегу Крита, недалеко от устья реки Электры. Это было не совсем удобное место для стоянки больших судов, но опытный глаз Требация разглядел у громоздившихся высоких известняковых скал несколько песчаных отмелей, на которые во время бури можно было вытаскивать легкие пиратские корабли.

С коренными жителями Крита пришельцы быстро поладили. Критские города сами занимались морским разбоем, охотно принимая у себя наемников из чужеземных храбрецов, не боявшихся моря и умевших владеть оружием.

Поначалу Требаций и все прибывшие с ним римские изгнанники поступили на службу городу Гортине, который тогда нуждался в боевых кораблях для охраны своих торговых судов. Это избавило их от рискованной конфронтации с критскими аборигенами.

Договор, заключенный с гортинцами, обязывал бывших балеарских пиратов делиться с ними захваченной добычей. Однако беглецы из Рима продолжали считать себя частью того гордого народа, который привык повелевать другими и никому не подчиняться. Казна их быстро пополнилась за счет добычи от удачных походов к берегам Греции и Италии. Через год она уже насчитывала около ста двадцати талантов. Эти деньги Требаций и его сподвижники решили использовать для основания своей собственной колонии.

Их стоянка в устье Электры с течением времени превратилась в многолюдный поселок, обнесенный рвом и каменной стеной. Для этого понадобился труд нескольких тысяч рабов, которых Требаций брал в аренду у местных рабовладельцев. Одновременно сюда стекались изгнанники и беглые рабы со всей ойкумены, которым Требаций охотно давал приют, обучая их морскому делу и умению владеть всеми видами оружия.

В один прекрасный день римские изгнанники открыто объявили Гортине о своей самостоятельности.

Построенная в устье Электры крепость своей мощью превосходила любое укрепление пиратов на всем критском побережье. Эскадра Требация насчитывала в то время около сорока легких и средних кораблей. Попытки гортинцев организовать совместный поход всех критских городов с целью наказать «мятежных наемников» не увенчались успехом. К тому времени Требаций успел подкупить влиятельных людей во многих крупных городах Крита и заручился поддержкой пиратов, обосновавшихся на соседних с Критом островках. Гортина не отважилась на войну с пришельцами, удовлетворившись их обещанием платить ей небольшую дань и не принимать у себя беглых рабов из Италии, дабы это не навлекло на Крит гнева и мести римлян.

Вся власть в пиратской колонии принадлежала Требацию и его римским друзьям, которые объединились в конвент, связав друг друга клятвой верности. Слово «конвент» несколько согревало души изгнанников. Названия «сенат», «консул» или «претор» были им ненавистны как напоминание о касте олигархов, правившей Римом.

Во главе конвента стоял Гай Требаций Тибур, принявший титул «военного трибуна». Сам он любил, когда его называли просто трибуном. Требаций считал, что это слово подчеркивает его приверженность демократии, хотя в пиратском мире не было более деспотичного архипирата, чем он. Умный, жестокий и хитрый, он не любил, когда ему перечили. Общие собрания пиратов происходили редко. Это были просто военные сходки, на которых объявлялись уже принятые конвентом решения о назначении навархов и о целях морских походов.

Через восемь лет после гибели Тиберия Гракха изгнанники с радостью узнали о новом еще более мощном движении плебеев в Риме. Его возглавил Гай Гракх, явившийся суровым мстителем за брата и продолжателем его дела.

Свою трибунскую деятельность Гай начал с наказания убийц брата и реабилитации его сторонников, которых он приглашал вернуться из изгнания, обещая им свою защиту и покровительство.

Требаций решил воспользоваться этим приглашением и в сопровождении нескольких друзей отправился в Рим. Там он сразу сблизился с Марком Фульвием Флакком, другом Гая Гракха и сторонником решительных действий в борьбе с оптиматами и сенатом.

Фульвий Флакк был человеком незаурядным и заслуженным. За два года до трибуната Гая Гракха он победил на консульских выборах и пытался провести закон о даровании прав римского гражданства италийским союзникам, но сенат не принял к обсуждению его законопроект, а самому Флакку было приказано возглавить легионы и вести их за Альпы против галлов. Надо сказать, Флакк в этой войне проявил себя способным полководцем. Он первым из римских консулов одержал победу над галлами по ту сторону Альп и получил заслуженный триумф.