Триокала. Исторический роман

– А я подумал, что человеку, голова которого оценена в двадцать талантов, нужно быть более осмотрительным…

– Не в первый раз рискую…

– Тебя не остановит даже то, что до Палики не менее шестидесяти миль?

– Что такое для всадника на добром коне какие-то шестьдесят миль!.. Сделаем так. Наймем лошадей, оставив залог, равный их стоимости, и до заката солнца будем на месте. Пойми, юноша, мне необходимо там побывать! По возвращении на Крит я должен рассказать конвенту о том, что видел и слышал сам, а не с чужих слов…

* * *

До города паликенов во второй половине следующего дня добралось не менее трехсот рабов. Окрестные жители принимали их за бедных паломников, пришедших поклониться божественным братьям-близнецам у посвященных им серных источников. Прошел слух, будто это рабы, получившие свободу согласно постановлению римского сената, а братья Палики считались покровителями рабов и вольноотпущенников. Так что поначалу их появление ни у кого не вызвало никаких подозрений.

Согласно преданию братья-близнецы Палики были сыновьями Зевса и речной нимфы Талеи. Совершив в Сицилии немало славных подвигов, они после своей смерти были обожествлены, став богами всех серных источников Сицилии. Их считали добрыми богами преисподней, приписывая им способность лечить болезни и оберегать людей от опасностей во время их путешествий. Центром поклонения им стал город Палика, названный так в честь божественных братьев-близнецов, олицетворением которых были два больших серных источника, окруженных каштановой рощей. В глубине этой рощи сооружен был посвященный им алтарь.

Местные жители с незапамятных времен называли себя паликенами, считая, что ведут свой род от братьев Паликов. Город их, как говорили, существовал еще до появления в Сицилии первых греческих колонистов. Святилище Паликов служило оракулом, и, кроме того, в нем давали священные и нерушимые клятвы.

Полемон Периэгет, живший примерно за сто лет до описываемых событий, писал: «Палики, которые так называются у местных жителей, считаются здесь богами-автохтонами. Это два одинаковых, как близнецы, источника. Необходимо, чтобы те, кто к ним подступает, были очищены от всякой нечистоты, полового общения и даже от какой бы то ни было пищи. От них поднимается тяжелый запах, причиняющий головную боль тем, кто стоит рядом. Вода в них мутная и по своему цвету больше всего похожа на белую слизь. Она вытекает с пузырями и клокочет, так как там находятся родники с бурлящей внутри водой. Говорят, что глубина у них бездонная, ибо упавшие туда коровы, повозка, запряженная парой мулов, и другие попадавшие туда животные исчезали без следа. Есть у сицилийцев величайшая клятва, которая дается лишь тогда, когда приступающие к ней подвергнутся очищению. Жрецы, принимающие клятву, имея при себе табличку, объявляют клянущимся, в каких словах следует принести клятву. Дающий клятву, потрясая масличной ветвью, с венком на голове и не подпоясанный, а в одном только хитоне, приблизившись к самому источнику, по подсказке произносит клятву. Тот, кто будет хранить ее нерушимо, уйдет домой невредимым, а клятвопреступник перед богами тут же умирает. Ввиду того, что такое случается, каждый обещает жрецам, что оставит вместо себя поручителя, которому, если произойдет что-либо непредвиденное, придется совершить очищение священного участка».

К концу дня в священную рощу божественных близнецов пришло еще около ста пятидесяти человек. Их привел с собой сириец Дамаскид.

Примерно в это же время на дороге, соединявшей город Палики с Леонтинами, показались два всадника, скакавшие во весь опор. Это были Требаций и Мемнон.

В полустадии от въездных городских ворот находился конный двор с конюшнями. Здесь путешественники обычно оставляли своих лошадей и отправлялись в город на поиски гостиниц, где можно было подкрепиться и устроиться на ночлег.

Въехав на конный двор, Мемнон и Требаций передали конюхам своих лошадей и поспешили в рощу.

Был прекрасный тихий вечер. Высоко в небе белели редкие курчавые облака, подернутые розовым отблеском заката. В долинах сгущался сумрак, но прощальные лучи солнца еще золотили вершины гор.

В роще царило большое оживление, как во время празднества. Возвышавшийся посреди ступенчатый алтарь окружен был плотной толпой паломников. В основном это были люди цветущего возраста, крепкого телосложения, плохо одетые, небритые и нестриженые. Городских рабов среди них было немного. Большинство составляли труженики из сельских мест.

Вскоре на поляну пришел верховный жрец Паликов в сопровождении своих помощников и гадателей по внутренностям животных. Все они были в длинных одеждах темно-серого цвета с черными повязками59 на головах.