Триокала. Исторический роман

– Они обезумели! Эти дикари разорвут ее на части! Я не могу этого допустить! – отозвался на бегу молодой сириец.

– Эх, горячая голова, – с озабоченным видом сказал Эгнаций.

– А что такое? – с недоумением спросил Варий.

– Там женщина… молодая жена одного из господ. Эта красотка вскружила Эвгенею голову, когда он работал в этом имении, и вела себя с ним очень нескромно за спиной мужа… Короче говоря, все закончилось тем, что кто-то донес господину об измене жены, а наш друг почел за благо спасаться бегством от расправы…

Тем временем Эвгеней догнал брата и, прерывисто дыша, крикнул ему:

– Дамон!.. Только не трогайте женщин!

– Что я могу поделать? Разве ты не видишь, что происходит? А у меня одно желание… добраться до бычьей шеи своего доброго господина!..

И Дамон, махнув рукой, побежал к воротам усадьбы. Рабы уже с криками разбивали их ударами тяжелого бревна, используя его наподобие тарана.

Очень скоро ворота рухнули. Орущая толпа ввалилась во двор и устремилась к парадной двери господского дома.

Эвгеней одним из первых ворвался в дом и сразу побежал на его женскую половину – в гинекей. Там он застал перепуганных служанок.

– Где госпожа?.. Говорите!.. Я хочу ее спасти! – с трудом переводя дух, обратился он к ним.

Одна из служанок бросилась к нему:

– Эвгеней! Спаси ее… спаси их! Они спрятались в сеннике возле конюшен…

Эвгеней ринулся к выходу. На мужской половине дома ревели кровожадные голоса, слышались глухие удары и душераздирающие крики: там рабы расправлялись со своими господами. В это же самое время со двора донесся пронзительный женский визг…

Эвгеней выскочил из дома и со всех ног помчался к сеннику, расположенному в дальнем углу двора, рядом с конюшнями.

Он увидел, как с хохотом и улюлюканьем рабы выволокли из сенника во двор полнотелую жену Гикетия.

Следом из сенника выбежала молодая женщина в длинном хитоне, с распущенными волосами и обезумевшим от ужаса лицом.

Это была Иона, жена Диоклида. Она успела пробежать лишь несколько шагов по двору, издавая громкие вопли, но гнавшиеся за ней рабы схватили ее и повалили на землю.

В этот момент к ним подскочил Эвгеней и вырвал женщину из рук насильников.

– Стойте! – закричал он. – Она ничем не провинилась перед вами! Я вам ее не отдам…

– А! Вот он, пылкий любовник!.. Стосковался по госпоже с тех пор, как пустился в бега! – раздались в ответ злобные крики.

– Пока мы в цепях ворочали жернова, он втайне от мужа ублажал эту похотливую бабенку! – выступив вперед, заорал один из рабов, в котором Эвгеней узнал фригийца Синнадона.

– Купался в роскоши!.. Смеялся над нашими страданиями!.. – вопила обезумевшая толпа.

– Нет, господин прелюбодей, теперь наша очередь! – продолжал кричать фригиец. – Сегодня она уже стала вдовушкой и тебя одного ей будет маловато. А мы уж все вместе постараемся утолить ненасытный любовный голод нашей добрейшей госпожи!..

Эвгеней поспешно выдернул из ножен меч и, подняв его над головой, воскликнул:

– Только через мой труп! Тому, кто посмеет к ней прикоснуться, я снесу голову!..

Толпа надвинулась на него с грозными криками:

– Убери свой меч, молокосос!.. Оставь ее!.. Не серди нас, если жизнь дорога…

Как раз в этот момент появился запыхавшийся Маний Эгнаций, который, предчувствуя, что друг его может попасть в беду из-за женщины, которую намеревался спасти, примчался во двор усадьбы.

Растолкав толпу своими могучими руками, он встал рядом с Эвгенеем.

– А ну, прочь с дороги! – крикнул он громоподобным голосом. – Клянусь богами преисподней, я разорву на части всякого, кто хоть пальцем тронет моего друга!

Громадный ростом и сильный, как лев, он вырвал из рук одного из рабов рогатину.

– Назад, я сказал! Молчать! Всем заткнуть глотки! Ах вы, подлый сброд! Где ваша совесть? Кто вас вытащил из вашей вонючей дыры, презренные крысы? Разве не этот храбрый юноша, который пришел сюда ради вас и которого вы все вместе не стоите?

Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы со стороны господского дома вдруг не нахлынула другая толпа во главе с Дамоном, который с торжеством потрясал своим копьем, на острие которого торчала окровавленная голова. Это была голова Диоклида, одного из двух господ имения.

– Мой брат в опасности! – кричал он, безумно вращая глазами. – Где мой брат? Кто смеет ему угрожать?

Эвгеней, удерживая в руках бесчувственное тело Ионы, которая при виде мертвой головы своего мужа тут же потеряла сознание, откликнулся на голос брата:

– Я здесь, Дамон! Дай мне возможность увести ее отсюда!

Дамон, высоко подняв копье с насаженной на него головой злополучного Диоклида, закричал, обращаясь к толпе:

– Месть свершилась! Вот он, ваш обидчик, ваш тиран, издевавшийся и глумившийся над вами! Можете взглянуть! Успокоился навек! Ничего ему теперь не нужно – ни денег, ни роскоши, ни удовольствий, ради которых мы все должны были изнемогать в работе под плетями надсмотрщиков… А теперь все за мной! Идем к тому, кто пришел освободить нас! Идем к нашему предводителю!

– Идем! – крикнул Синнадон. – Но прежде запалим со всех сторон это проклятое гнездо разврата!