Трёхочковый в сердце

Разговор прервался в ту же секунду, заполняя пространство вокруг быстрыми, короткими гудками. А чего она ждала, что предав чьё-либо доверие подобным образом, спустя несколько лет, сможет просто позвонить и вернуть всё на свои места? Самое обидное было в том, что в затянувшейся междоусобице, виноваты они были вдвоём. Но как это часто бывает, под давлением произошедших обстоятельств, одна сторона всегда считает себя преданной, а другая предавшей, даже если корень всего зла был ровно посередине. Она выезжала со двора, времени до назначенной встречи оставалось предостаточно, как раз можно было привести мысли в порядок, успокоиться, взяв себя в руки, чтобы не сорваться на уничижительные мольбы о прощении в первые же секунды диалога. Если подумать, то лавина, уничтожившая её устоявшиеся взгляды на взаимоотношения с людьми, брала своё начало маленьким снежком на вершине горного склона, где, в ту пору, никто не только не мог предположить роковых последствий, но даже его разглядеть.

…

Когда ты учишься в старших классах, то волей не волей попадаешь под общий каток социального неравенства. Это своего рода стартовая площадка для взрослой жизни, где все судят тебя не по твоему богатому внешнему миру, а лишь потому, что ты способен ему предложить. Только в школе всё немного хуже, ведь дети примитивны и прямолинейны в своих суждениях и поступках, а от того – более жестоки. Красивые девочки автоматически становятся популярны, рядом с ними всегда сильнейшие представители из мальчиков. Дети богатых родителей популярны вне зависимости от внешности, интеллекта и прочего, рядом с такими всегда держаться самые умные, получая свои крохи популярности за списанную домашку. Вот и получается, что классовое неравенство давно пресекли, но в отдельных социальных структурах, деление на касты процветает до сих пор. В школах это всегда «Элита», «серая масса» и «отверженные». И если первые две группы хоть как-то контактируют между собой, чтобы выжить в инквизиторской зачистке устроенной учителями, то последние сами по себе, обделённые талантами, внешностью материальными благами, или изгнанные из собственного клубка.

Вот только быть на дне, не тоже самое, что удержаться на вершине. Кому-то подобные «игры престолов» даются легко, кто-то интригует за кулисами лучше любого престидижитатора, другие лишь находятся под крылом у более сильного покровителя, или держаться за мнимые представления об идеалах дружбы. Ей повезло изначально, состоявшиеся родители, входящие в попечительский совет школы, учителя, лебезящие перед этим фактом, красивая внешность, если не сказать больше – отличительная. На неё обращали внимание ещё с конца девятого класса, а стоило перейти в десятый и отбоя от ухажёров просто не стало. Старшеклассники не обделяли своим вниманием, девчонки, пускай и завидовали, но старались держаться рядом, ведь согласно «эффекту черлидерш», она одна своим присутствием поднимала градус привлекательности коллектива до предельной степени накаливания. И хотя воспитание сдерживало собственное высокомерие и гордыню, отрицать, что ей подобное внимание не льстило, было бы абсурдом. Быстро освоившись, она обросла, как монарх обличённая властью, своей свитой – собственными фаворитами, благосклонно допущенными провести её от кабинета до кабинета между уроками, или домой, фрейлинами весело щебечущими новыми сплетнями и восхваляющими свою королеву. Конечно, как любому правителю, обойтись без оппозиции, ей не удалось. Выпускницы считали себя и старше, и привлекательнее, но лишь считали, а возраст для женщины вообще сомнительное преимущество. Даже в собственной параллели у неё были конкурентки, но их взаимоотношения были скорее на стадии сдержанного игнорирования, что само по себе уже не сулило ядерного катаклизма.

Правда полноправной королевой себя считать она не могла. Ей конечно импонировал пример английских Елизавет и русских Екатерин, обходящихся без монаршего представителя сильной половины человечества. Но откровенно говоря школа – не тридевятое королевство, а скорее «Алькатрас», где ты можешь чувствовать себя уверенно, только если примкнул к самому сильному её представителю, или «нагнул» его. Воспользоваться, любой из доступных мер, их местным альфа-самцом не представлялось возможным. Трудно бороться с тем, кто не участвует в подобных играх. Никита Лазарев был выпускником, хотя и это было сильной натяжкой. Он появлялся в школе стихийно, в перерывах между сборами, различными соревнованиями и ещё какой-то спортивной ерундой. Учителя на него молились, приводя в пример его ум, собранность и ответственность, а ученики просто боялись и завидовали. Ему будто и неинтересно было происходящее вокруг, в прямом смысле возвышаясь над большинством обычных школьников, он не то чтобы их не замечал – не снисходил. При этом никто не мог сказать о нём хоть что-то негативное, а девочки, на то они и слабый пол, чтобы бегать за такими представителями. Она не знала его лично, но прекрасно помнила их первую встречу.