Трёхочковый в сердце

Мужчина средних лет, оказавшийся доктором, быстро привёл Киру в чувства, дав понюхать какую-то смесь, видимо являющуюся естественным витком эволюции нашатырного спирта здесь, в Европе. Когда она, придя в себя, смогла самостоятельно отвечать на вопросы, Ника выставили за дверь, трактуя тем самым пресловутую конфиденциальность отношений врача и пациента. Они о чём-то беседовали не больше пяти минут, пока он, объясняя произошедшее уборщице, решал вопрос с разбитым антиквариатом. Оказалось, за тридцать евро «чаевых», инцидент был исчерпан, следы испорченного имущества быстро утилизировали, заменив на идентичное, цветы заботливо собраны, и поставлены в вазу на журнальном столике.

На выходе Ник перебросился парой слов с врачом, узнавая детали состояния здоровья своей девушки. Но кроме «всё в порядке, ей просто нужен отдых», так ничего из него и не вытянул. Когда Ник вернулся в номер, то чувствовал себя этаким принцем, в покоях Белоснежки. Кира лежала на кровати, бледность ещё не сошла с её лица, а рассыпанные по подушке густые смоляные волосы, лишь добавляли сходства. Она не спала, но он был не прочь пристать к ней с поцелуем.

– Как ты? Что сказал врач? – Ник легонько коснулся её губами.

– Разве ты только что с ним не разговаривал? – уголки Кириного рта чуть приподнялись, намекая на улыбку.

– Ятрико мистико, а так у тебя всё хорошо. – Ник слегка развёл руками.

– Чего? И что это значит? – она нахмурилась, как всегда когда не понимала о чём он говорит.

– Я предполагаю, что это «врачебная тайна» на латыни или с греческого, эти европейцы просто помешаны на конфиденциальности с клиентами.

– Тогда у меня действительно всё хорошо, просто лёгкое недомогание, может съела что-то не то, или запах цветов ударил в голову, ещё эту вазу разбила, вот на фоне стресса и «поплыла». – Кира приподнялась на подушке, чтобы разговаривать с ним вровень.

– Не замечал раньше, что ты у меня такая чувствительная. – Ник хотел было пошутить, но начал неудачно, за что был вознаграждён ощутим тычком в область плеча.

– А может стоило бы, ведёшь себя как бесчувственный чурбан. – к ней вернулся её естественный цвет лица, и внешне, от недавнего обморока, не осталось и следа.

Ник понимал, что сейчас стал на ту самую скользкую тропинку, где каждое неосторожное слово может привести к новой ссоре, видимо его позиции были не такими прочными, как ему казалось вначале, да и женское настроение штука ещё более непредсказуемая, чем погода. Он взял её за руку, глядя прямо в глаза, и поднёс к губам целуя каждый палец, что она ушибла, ударив его секунду назад. Кира выглядела смущённой, несколько растерянной, от такой его реакции, и было что-то ещё, усердно скрываемое, больше напоминающее страх, и не зная его причины, Ник так и не смог предположить наверняка.

– Чем я могу тебе помочь? – он продолжал заботливо держать и поглаживать её руку.

– Пойдём от сюда, эти стены будто душат меня со всех сторон, давай прогуляемся на свежем воздухе.

– Разве тебе не нужно отдыхать, постельный режим и всё такое, я открою окно, на проветривание?

– Нет, я и так на отдыхе, если я почувствую себя дурно, просто снова подхватишь меня на руки, это выглядит эффектно, и заводит до потери пульса. – Кира шутила, что с ней происходило не часто, или просто удачно обыграла произошедшее с ней сегодня, – У тебя ведь были какие-то планы на сегодня, разве нет?

– Определённо, тогда нам стоит нагулять аппетит.

Они не долго собирались, Кира была накрашена, стоило только уложить волосы и переодеться, Ник и вовсе был готов, поэтому просто ассистировал своей даме, высказывая своё веское и критичное «великолепно», «очень сексуально» и «ты так хороша» на каждую примерку очередного наряда. В итоге она выглядела превосходно, а он – её фоном. Киры выбрала чёрную комбинацию из топа со стразами на бретельках, облегающие бёдра брюки, с настолько плавным переходом с верху вниз, что было невозможно определить комбинезон это или всё же разные вещи. Ник, кстати, так и не понял, лишь настоял накинуть поверх этого великолепия, словно нарочно, недавно купленный жакет, который идеально вписывался в сложившийся образ. А он то переживал, чтобы она не замёрзла. Не слушая голос разума, взывающий к рациональному началу, как аппендикс, присутствующий у каждой девушки, она выбрала туфли на платформе и высоком каблуке, хотя ходить предстояло не мало. Кира не стала убирать волосы, расчесав и свободно уложив их, теперь они спускались ниже плеч, обрамляя лицо и выгодно подчёркивая высокое декольте. Ради таких женщин начинались войны, мужчины вызывали друг друга на дуэли, или в роковом поцелуи сирены, расставались с жизнью. В общем, ничего хорошего, это им не сулило. Ник чувствовал себя этаким Парисом, забывая, что роман с Еленой разрушил всю его жизнь, отпечатавшись пеплом на руинах Трои, в назидание всем самоуверенным романтикам.