Трёхочковый в сердце

Она и плакала, и обвиняла его, корила себя, снова пускаясь в рыдания. Ник смотрел на это со стороны, не понимая толком, что чувствует. Это было похоже на неожиданный звонок. Вот ты спокойно спишь у себя дома, тебя ничто не беспокоит, не тревожит. Но внезапно, раздается трель, разрывающегося телефона. Нашарив трубку, отвечаешь на вызов, голос по ту сторону, что-то сбивчиво объясняет, подспудно срываясь на рыдания, всхлипы и набор соболезнующих фраз. Ты толком ничего не понял, да и не проснулся окончательно, но шестым чувством уже осознал, и выжигающее душу извержение вулкана, расходящимися волнами лавы, начало калечить тебя изнутри. Положив трубку, откидываешься на подушку и смотришь в пустоту, какие-то эмоции ложатся тенью на твоё лицо, но это тебя мало заботит, всё равно их никто не видит, а то что разрывает тебя на части, не передать ни словами, ни пантомимой. Так ты узнаёшь о смерти самых близких тебе людей.

Ник смотрел на Киру, с той безысходной смесью боли, отчаяния и собственного бессилия. Для него – она «умерла». Он не мог ничего изменить, или отыграть назад, но и мириться с произошедшим было невыносимо. Кира ждала от него хоть какой-то реакции, а Ник впал в ступор.

– Скажи что-нибудь, не молчи. – она продолжала размазывать слёзы поверх остатков водостойкой косметики.

– Я был уверен, что мне это приснилось. – Он взялся за поручень, скорее останавливая себя от глупостей, чем ища точку опоры, очень хотелось что-нибудь сломать, или кого-нибудь.

– Что именно?

– Как ты облизывала его хер, когда он обкончал тебе всё лицо!

Ник вышел из ступора, когда переполнившая его ярость, начала выплёскиваться наружу. Он бы мог даже насладиться выражением её лица, отпечатавшимся после прямолинейного оскорбления, если бы в кабинке не погас свет. Ориентироваться труднее не стало, Ник по прежнему видел Кирин силуэт, от которого так хотелось избавиться, устроив внеплановую разгерметизацию салона, отправив ту в «свободное плавание», как Герасим Муму, только без воды. Сама гондола потеряла плавность хода, раскачиваясь на ветру и набирая скорость, по мере увеличения спуска.

– Почему выключили свет? – Ник видел как она закрутилась, оглядываясь по сторонам, задавая вопрос, его тешило хотя бы то, что ей было страшно, – не стой как вкопанный, хотя бы пошевелись, чтобы я знала где ты!?

Кира врала, она прекрасно видела Ника, так же как и он её, но запаниковав, ей нужно было каким угодно способом вынудить его подойти, что бы просто быть рядом. Кабинка набрала изрядную скорость, раскачиваясь из стороны в сторону. Теперь, находясь внутри, было не просто сложно стоять – невозможно. При всём желании Ника вмазать смачную оплеуху ревущей потаскухе, он не мог сдвинуться с места, вцепившись в поручень, чтобы не полететь по просторам гондолы, пробуя на ощупь каждую стенку. Кира продолжала причитать, держась за подлокотники кресла и всевозможные выступы, до которых могла дотянуться.

– Так ведь не должно быть?! – она пыталась встать по направлению к Нику, но очередным толчком её швырнуло обратно, – Мы ведь не умрём, Боже, зачем я только согласилась на это?

– Не реви, дура, по всему курорту пропало освещение, никаких огней в городе не видно! – Ник старался не паниковать, хотя чувствовал волнение, больше ему нравилось, что можно орать на Киру, списывая всё на критическую ситуацию, – может закоротило где-то на подстанции, или перенапряжением вырубило трансформаторы, а с ней и всю автоматику. На такой случай здесь должен быть предусмотрен ручной тормоз.

Ник понятия не имел, что говорит, лишь в общих чертах представляя как работает электрическая цепь и прочие проводники. А вот на тормоз он надеялся вполне резонно, правда они всё равно его не нашли. Не потому что не пробовали, нет. К моменту, когда Ника посетила эта идея, кабинка тряслась и раскачивалась с такой силой, что оставалось только молиться, чтобы её не сорвало с опорных тросов. И они взывали к всевышнему, каждый по своему и своему. В какой-то момент Кира всё таки решилась добраться до Ника, чуть не угробив обоих таким своим решением. Стоило ей отпустить подлокотники кресла, как инерция тут же выбросила её в противоположную сторону. Было бы даже забавно, как она смешно махала руками, и пыталась поймать равновесие ускользающими от опоры ногами, если бы не фатальный ужас происходящего. Нику удалось словить Киру прежде, чем та расшиблась о встречную стенку. Он чуть не вырвал себе руку, с такой силой она врезалась в него. Они прижались друг к другу, сильнее вцепившись в поручень. Сейчас можно было бы легко свернуть ей шею, списав всё на несчастный случай, но почему-то, глядя в её испуганное лицо, Ник испытывал жалость.

– Только не отпускай, прошу, как бы сильно ты меня ненавидел сейчас, не отпускай, я не хочу умирать.