Триптих. Знамение.

Смех подвыпивших мужчин, отдыхавших после долгого трудового дня, затих. Возмущения недовольных официанток, терпящих настойчивые, но безобидные приставания посетителей оборвались. Казалось, во всем трактире повисла невероятная тишина, но на самом деле ни один голос не стал тише.

- Она... она... - промямлил в нерешительности Стивен. У него не было слов, и, похоже, он даже не представлял, как реагировать на рассказ, - Она предала нас, - в полном смятении толи утвердил, то спросил Стивен.

Филлириус испуганно втянул носом воздух, глаза его округлились.

- Стивен! Да простят тебя духи за такие слова, - возмущенно ахнул пророк, надеясь отогнать от друга глупые мысли, - У нашей девочки, конечно, есть какие-то секреты от нас с тобой, но я сам нипочем не стану подозревать её в предательстве, и тебе не позволю!

Излишне пылкая бравада Филлириуса не убедила Стивена, но всё же вынудила успокоиться. Пророк хоть и говорил уверенно, но не смог скрыть - он смущен собственным непониманием и сам терзается от незнания.

От Филлириуса не укрылось, что Стивену недостаточно слепой веры друга.

- Кроме того, она спасла тебе жизнь, - решил пророк подкрепить веру фактами, в которых на своё счастье ни капли не сомневался.

Лицо Стивена в секунду переменилось. На нем появились удивление, любопытство и... благодарность. Конечно, меньше всего ему хотелось подозревать Адэль в предательстве, и за последние слова Филлириуса Стивен словно уцепился как за спасательный плот. Филлириус рассказал ему всё, что помнил с того дня: как они нашли его, как он оставил Адэль с умирающим другом, а сам сбежал со своим горем в лес, как вернулся на крик Адэль, как они вместе - Адэль и Стивен - поднялись в воздух в мерцающем шаре магии, и наконец, как Стивен очнулся. Филлириус не сказал только одного - что Стивен умер.

- Я думаю... Мы с Адэль думаем, - поправился Филлириус, довершая рассказ, - Она всё ещё йарай и вероятно не переставала им быть, невзирая на изгнание с горы Йараев. Среди йараев бытует закон невмешательства. Это значит, что ни йарай, ни демиург, не могут вмешиваться в жизнь людей напрямую. Они не могут являться людям, не могут посылать им ведения. Они общаются с нами посредством знаков, которые мы - люди - должны в свою очередь понять самостоятельно. На это порой уходит целая жизнь, а многие люди так и вообще никогда не замечают этих знаков. А Адэль... Ей создали заново её тело и вернули на землю, чего, по её же словам, ни с одним йараем никогда не делали. Я, признаться, ещё не успел сказать ей о своей догадке, но тебе скажу. - С минуту Филлириус молчал, подбирая верные слова, а потом, не найдя, сказал просто как лежало на душе: - Адэль как-то говорила, что у тебя нет проводника потому, что ты не из этого мира... Так вот я думаю - она не права. Адэль и есть твой проводник!

Стивен не к месту прыснул от сдавленного смеха - идея Филлириуса показалась маловероятной. Пророка задела реакция друга, и он грозно, с толикой обиды, смерил Стивена взглядом.

- Выслушай прежде, - буркнул Филлириус, и Стивен моментально подавил смех, - Демиург был великим человеком при жизни и таковым остался и после смерти. Он мог знать, что близятся перемены... что... но не суть. В любом случае твое появление в нашем мире не могло пройти незамеченным. Пойми Стив, люди, скачущие из мира в мир - это нарушение баланса между мирами. Узнав, что ты здесь, демиург, вероятно, насторожился, но мер предпринять не мог. Как уже говорилось, каждому человеку нужен проводник, но тебе его дать нельзя, а без проводника, в незнакомом мире... сам понимаешь. Да и оставлять без присмотра пришельца, извини за слово, он не решался. И тогда, как я полагаю, демиург пошел на частичное нарушение собственного закона о невмешательстве ради сохранения баланса, и все-таки вмешался в жизнь людей, отправив на землю полубожественную силу, способную говорить от его имени! Силу, в лице Адэль. С телом человека, она уже, по сути, не являлась йараем (йарай это только душа), а значит, демиург и не дал проводника пришельцу, но знания Адэль, приобретенные за все пятьсот лет, у неё неизменно остались. Она йарай и человек в одном лице. И она послана сюда охранять и наставлять тебя, друг мой, - с мрачноватой торжественностью закончил Филлириус.

Стивен медленно поднялся из-за стола, а затем залпом осушил бокал. Обилие новостей подкосило его, и он едва стоял.

- Угу, - сдержанно промычал он в ответ Филлириусу и, развернувшись на слабых ногах, пошел наверх, в комнату, бросив на прощание: - Пойду, посмотрю как она...

Филлириус не стал останавливать друга. Он понимал - вес его рассказа оказался для Стивена гораздо значительнее, чем оба они могли предполагать. Пускай Стивен побудет один, подумает. А он - Филлириус - пока доест остывшую еду, и закажет ещё вина, дабы облегчить свою участь вестника тяжелых новостей.