Читаем ТРИПУРА РАХАСЬЯ полностью

84. "Состояние бодрствования перемежается с самадхи и сном, которые кажутся быстротечными. В состоянии бодрствования люди могут заметить (вспомнить) мимолётный сон, потому что они уже знакомы с его природой.

85-86. "Но быстротечное самадхи проходит незамеченным, ибо люди не настолько хорошо знакомы с ним. О брамин! Воистину, быстротечное самадхи переживается всеми, и это происходит даже в моменты, когда они поглощены хлопотами; но оно протекает, оставаясь незамеченным ими, так как они незнакомы с ним. Каждый момент, свободный от мыслей и размышлений в состоянии бодрствования - это состояние самадхи.

87. "Самадхи - это просто отсутствие мыслей. Такое состояние преимущественно имеет место во сне и в случайные моменты бодрствования.

88. "Всё же, это не называется надлежащим самадхи, ибо все склонности ума присутствуют при этом в скрытом виде, готовые проявиться в следующее мгновение.

89. "Бесконечно малый момент наблюдения объекта не запятнан обдумыванием качеств этого объекта, и он в точности подобен самадхи. Сейчас я скажу тебе об этом, слушай!

90. "То Непроявленное, которое рождено первым (из абсолютного Разума), по своей сути уже не является Изначальным или Первоосновным (Абсолютом). Его проявление как всего лишь "пустоты" имеет природу абстрактного небытия.

91-92а. "Оно называется глубоким сном (сушупти) и является проявлением аспекта инертности Сознания. Поскольку то, что появляется в восприятии глубокого сна, имеет своей природой небытие (или проявление пустоты), то, в таком случае, глубокий сон может относиться только к восприятию инертности (или бессознательности, и он не может быть самадхи).

92б-93. "То Сознание, которое непрерывно сияет в самадхи, по своей сути является самим Брахманом (или Всевышней Реальностью). Оно - Поглотитель времени и пространства, Разрушитель пустоты и чистое Существо. Как эта Богиня (Дэви, шактийский эквивалент ведического Брахмана) всего сущего может быть глубоким сном (имеющим природу инертности)?

94. "Поэтому состояние глубокого сна - это ещё не всё; это не начало и конец всего".

Так Джанака наставлял Аштавакру.

Так заканчивается шестнадцатая глава о поучениях Джанаки, обращённых к Аштавакре, в "Трипуре Рахасье".

ГЛАВА XVII.

О БЕСПОЛЕЗНОСТИ СКОРОТЕЧНЫХ САМАДХИ И О ПУТИ К МУДРОСТИ

1. "О Бхаргава! Сейчас Я сообщу тебе то, о чём далее беседовали Джанака и Аштавакра".

2-3. Аштавакра спросил: "Царь! Пожалуйста, расскажи мне самым подробным образом о том, что ты называешь скоротечным самадхи в бодрствующем состоянии, чтобы я мог развить его и обрести длительное самадхи".

Будучи спрошенным об этом, Джанака ответил:

4-11. "Слушай, о брамин! Следующие случаи - примеры такого состояния: когда человек не замечает "движения внутрь и вовне" на короткий промежуток времени, и при этом не подавлен невежеством сна; бесконечно малое время, когда он вне себя от радости; когда он заключён в объятия своей возлюбленной с самыми чистыми чувствами; когда обретена вещь, которую он очень сильно хотел, но прежде в отчаянии отказался от неё; когда одинокий путешественник, не имеющий никаких сомнений в полной безопасности пути, по которому он идёт, внезапно оказывается перед лицом величайшей опасности; когда человек слышит о внезапной смерти единственного сына, чьё здоровье было превосходным, и когда сын находился в расцвете сил и на вершине своей славы.

Примечание: это - примеры самадхи в экстазах счастья или удовольствия и в приступах страха или горя.

12-14. "Имеются также периоды самадхи, имеющие место в промежутки времени между состояниями бодрствования, сна со сновидениями и глубокого сна; во время обнаружения удалённого объекта, когда ум, с одной стороны, охватывает тело, и при этом, с другой стороны, проецирует себя в пространстве до тех пор, пока он не охватит этот объект, так же, как червь растягивает себя во время переползания с одного листа на другой, стремясь ухватиться при этом за следующую опору. Тщательно наблюдай за состоянием ума в такой промежуток времени.

15-18. "Зачем пространно рассуждать об этих промежутках времени? Всё происходящее вокруг застынет, если разум станет однородным. Пребывание в этих промежутках времени становится возможным, когда в разуме воцаряется определённая гармония, которая при обычных условиях постоянно нарушается.

"По этой причине великие основатели различных систем философии сказали, что различие между высшей Сущностью (то есть абсолютным разумом) и (индивидуальным) разумом заключается только в их продолжительности.

Примечание: Сугата (то есть Будда) полагает, что высшая Сущность - это поток Разума, разбитый, конечно, на короткие промежутки; Канада говорит, что именно разум - свойство высшей Сущности.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Манъёсю
Манъёсю

Манъёсю (яп. Манъё: сю:) — старейшая и наиболее почитаемая антология японской поэзии, составленная в период Нара. Другое название — «Собрание мириад листьев». Составителем антологии или, по крайней мере, автором последней серии песен считается Отомо-но Якамоти, стихи которого датируются 759 годом. «Манъёсю» также содержит стихи анонимных поэтов более ранних эпох, но большая часть сборника представляет период от 600 до 759 годов.Сборник поделён на 20 частей или книг, по примеру китайских поэтических сборников того времени. Однако в отличие от более поздних коллекций стихов, «Манъёсю» не разбита на темы, а стихи сборника не размещены в хронологическом порядке. Сборник содержит 265 тёка[1] («длинных песен-стихов») 4207 танка[2] («коротких песен-стихов»), одну танрэнга («короткую связующую песню-стих»), одну буссокусэкика (стихи на отпечатке ноги Будды в храме Якуси-дзи в Нара), 4 канси («китайские стихи») и 22 китайских прозаических пассажа. Также, в отличие от более поздних сборников, «Манъёсю» не содержит предисловия.«Манъёсю» является первым сборником в японском стиле. Это не означает, что песни и стихи сборника сильно отличаются от китайских аналогов, которые в то время были стандартами для поэтов и литераторов. Множество песен «Манъёсю» написаны на темы конфуцианства, даосизма, а позже даже буддизма. Тем не менее, основная тематика сборника связана со страной Ямато и синтоистскими ценностями, такими как искренность (макото) и храбрость (масураобури). Написан сборник не на классическом китайском вэньяне, а на так называемой манъёгане, ранней японской письменности, в которой японские слова записывались схожими по звучанию китайскими иероглифами.Стихи «Манъёсю» обычно подразделяют на четыре периода. Сочинения первого периода датируются отрезком исторического времени от правления императора Юряку (456–479) до переворота Тайка (645). Второй период представлен творчеством Какиномото-но Хитомаро, известного поэта VII столетия. Третий период датируется 700–730 годами и включает в себя стихи таких поэтов как Ямабэ-но Акахито, Отомо-но Табито и Яманоуэ-но Окура. Последний период — это стихи поэта Отомо-но Якамоти 730–760 годов, который не только сочинил последнюю серию стихов, но также отредактировал часть древних стихов сборника.Кроме литературных заслуг сборника, «Манъёсю» повлияла своим стилем и языком написания на формирование современных систем записи, состоящих из упрощенных форм (хирагана) и фрагментов (катакана) манъёганы.

Антология , Поэтическая антология

Древневосточная литература / Древние книги
Семь красавиц
Семь красавиц

"Семь красавиц" - четвертая поэма Низами из его бессмертной "Пятерицы" - значительно отличается от других поэм. В нее, наряду с описанием жизни и подвигов древнеиранского царя Бахрама, включены сказочные новеллы, рассказанные семью женами Бахрама -семью царевнами из семи стран света, живущими в семи дворцах, каждый из которых имеет свой цвет, соответствующий определенному дню недели. Символика и фантастические элементы новелл переплетаются с описаниями реальной действительности. Как и в других поэмах, Низами в "Семи красавицах" проповедует идеалы справедливости и добра.Поэма была заказана Низами правителем Мераги Аладдином Курпа-Арсланом (1174-1208). В поэме Низами возвращается к проблеме ответственности правителя за своих подданных. Быть носителем верховной власти, утверждает поэт, не означает проводить приятно время. Неограниченные права даны государю одновременно с его обязанностями по отношению к стране и подданным. Эта идея нашла художественное воплощение в описании жизни и подвигов Бахрама - Гура, его пиров и охот, во вставных новеллах.

Низами Гянджеви , Низами Гянджеви

Древневосточная литература / Мифы. Легенды. Эпос / Древние книги