Тристан Майлз

– Хорошо, сколько у нас их осталось после отбора?

– После всех тестов и двух собеседований, которые они уже прошли на сороковом этаже, остались три финалиста.

– Угу, хорошо, а тебе кто из них нравится? – интересуюсь я.

– Лично мне импонирует Ребекка, – отвечает она. – Мне кажется, у нее есть все данные.

– Ну, если уж они прошли так далеко, значит, данные есть у всех троих. Но давай поглядим, кто лучше всех проявит себя на последнем собеседовании, – я кладу перед собой папку с личными делами претендентов. Каждый год мы берем на стажировку в высшем управляющем звене компании только одного человека. Это возможность, которая подворачивается раз в жизни. Молодняк съезжается к нам со всех Штатов, и каждый надеется, что именно его мы возьмем под крыло. Все наши прежние стажеры добились огромного успеха, и большинство из них теперь занимает руководящие должности. – Честно говоря, у меня даже не было времени просмотреть заметки по собеседованиям, – каюсь я.

– Ничего страшного, – улыбается Саммия. – Можно подумать, ты не справишься!

Усмехаюсь в ответ:

– Давай тогда засылай первого.

– Ладно.

Открываю папку и достаю список вопросов, которые мне нужно задать. Готовлю блокнот и ручку.

Раздается тихий стук в дверь.

– Войдите.

Дверь открывается, я поднимаю глаза… и меняюсь в лице.

Это он.

Тот, что атаковал меня трусами. Челюсти синхронно отваливаются у нас обоих.

– Вы… Тристан Майлз?! – в шоке выдыхает он.

– Это что, розыгрыш?! – рявкаю я, приходя в себя. – Из-за тебя я даже ходить не могу, а теперь ты имеешь наглость припереться ко мне, чтобы я взял тебя на работу?!

– Да я и знать не знал, что это вы! – огрызается он в ответ.

– А что, если б знал, так не напал бы? – язвительно интересуюсь я.

– Нет, все равно напал бы. Но тогда бы я сегодня не пришел.

Я презрительно фыркаю:

– Ну да, конечно!

Он скрещивает руки на груди, зло щурится и отбрасывает ненужную вежливость:

– Значит… ты все-таки соврал!

– Насчет чего?

– Ты знаешь мою мать вовсе не по работе!

– Как раз таки по работе. И вообще, какого рожна мы сейчас говорим о твоей матери?

– Зачем ты явился в мой дом, чтобы встретиться с ней? Почему не приехал к ней на работу?

– Во-первых… – Указываю ему на кресло и командую, одновременно хватая прислоненные к подлокотнику костыли. – Сядь!

Он опускается в кресло.

– Во-вторых, насколько мне известно, этот дом принадлежит твоей матери, а не тебе. А в-третьих, не твое дело, зачем мне понадобилось с ней поговорить. Кстати, из-за тебя у меня порваны связки в голеностопе – спасибо, что спросил!

Пацан ухмыляется.

– Считаешь, это смешно?

– Нет, считаю, что ты – лживый гондон! Это совершенно точно были твои трусы, и можешь засунуть свою работу в собственную высокомерную задницу! Она мне больше не нужна.

Я качаю головой. Стоит ли удивляться его враждебности?

– Так и сделаю.

Буравим друг друга взглядами.

– Не говори моей матери, что я сюда сегодня приходил, – вдруг просит он.

Я хмурюсь:

– А она разве не знает?

– Нет, и я буду тебе благодарен, если все так и останется.

– Почему не сказал?

– Собирался сделать ей приятный сюрприз, если бы получил эту работу.

Я смотрю на парня, обдумывая его слова.

– Почему ты не захотел рассказать ей, что планируешь попытаться? Ведь кандидаты подавали заявления несколько месяцев назад.

Он опускает глаза и преувеличенно внимательно разглядывает ковер.

– Не хотел, чтобы она расстроилась, если бы у меня ничего не вышло.

– Это бы ее ни капли не расстроило. Я знаю это наверняка.

Он упрямо стискивает челюсти, продолжая сверлить ковер взглядом.

– Почему ты хотел получить эту работу? – спрашиваю я.

– Я хочу всему научиться и взять на себя управление «Андерсон Медиа»… – он чуть запинается. – Чтобы ей не приходилось так много работать.

Я изучающе разглядываю его.

– Она и так из сил выбивается. – Парень смущенно шаркает ногой по ковру. – Не хочу прибавлять ей лишних забот.

Мое сердце екает.

– Ты считаешь, что должен защищать ее?

– Не считаю, а знаю. – Парень поднимается с места. – Ладно, – говорит он со вздохом, переходя на официальный тон, – не буду зря тратить свое и ваше время.

Он прав: он действительно должен ее защищать. Она достойна того, чтобы ее защищали.

Я пару мгновений испытующе смотрю на него – и хотя вслух я бы в этом не признался, его преданность матери производит на меня немалое впечатление. Как ни странно.

– Извините, что так получилось с вашей ногой, – выдавливает он через силу.

– Ты сейчас всерьез извиняешься?

– Нет, – он смотрит на меня в упор. – И не говорите мне, что поступили бы иначе, если бы нашли чьи-то трусы в чемодане своей матери!

– Ну, на самом деле я-то как раз поступил бы иначе, – сухо возражаю я. – Потому что я не псих.

Парень закатывает глаза, показывая, какого он мнения обо мне и моих словах.

– Проехали! – бросает он и направляется к двери.

– Стажеры, прошедшие собеседование, обычно пожимают мне руку, – говорю я ему в спину.

– Я не из тех стажеров.

Он уходит. Дверь закрывается за ним с тихим щелчком.

Я еще с минуту смотрю на дверь, потом наконец жму кнопку интеркома:

– Саммия, пригласи следующего, пожалуйста.

– Сейчас!