Тристанийские каникулы

После этих слов, сказанных мужчиной, лицевые мышцы Луизы свело судорогой, однако ее улыбающееся выражение было надежно зафиксировано проволокой. Благодаря этой конструкции все должно было пройти хорошо. Однако не прошло.

Луиза вылила булькающее вино на голову посетителя.

Она смогла убедить мышцы лица, что все в порядке, однако… мышцам рук ничего сказано не было.

— Что ты вытворяешь?!

Посетитель поднялся. Почувствовав опасность, Луиза ударила его бутылкой по голове.

Поскольку мужчина с грохотом упал, все стало замечательно, ведь она больше не будет наливать ему вина, однако чаевые она тоже не смогла получить.

Девочка была потрясена тем, что руки двигались по собственной воле и выливали вино на голову посетителей, когда те вот так подтрунивали над размером ее груди.

На следующее утро Луиза проконсультировалась с Сайто. Фамильяр посоветовал ей: "Как насчет того, чтобы попытаться наливать вино, зажав бутылку в ложбинке между грудями? Тогда ты не сможешь выливать вино на головы клиентов. Из такой позиции между грудями налить из винной бутылки на голову посетителю физически не получится. Более того, разве не будет эта поза приятна для клиентов?"

Но хозяйка посчитала, что в отношении размера ее груди была сказана колкость, и поэтому избила своего фамильяра.

* * *

День третий.

Луиза была внимательной, чтобы руки самовольно не двигались. Она ставила бутылку вина на стол и, сцепив пальцы за спиной, приветливо улыбалась. Несмотря на то, что ей говорили налить вина, она только и делала, что улыбалась.

— Налей же мне.

Луиза широко улыбалась.

— Давай, наливай.

Она широко улыбалась.

— Кажется, я сказал, чтобы ты налила мне!

Она широко улыбалась.

— Да что с тобой?!

Снова у нее не оказалось возможности получить чаевые. Когда хозяйка проконсультировалась с Сайто, тот посоветовал: "Как насчет того, чтобы наливать, держа бутылку во рту?" Но рот Луизы был маловат. И винная бутылка в него не влезала. Оказалось, что фамильяр сидит с сонным лицом. "Тебе хочется спать, поэтому ты не даешь мне подходящих советов", — и хозяйка избила его.

* * *

День четвертый.

Это была уже середина состязания. До сих пор чаевые — полный ноль. Как и ожидалось, Луиза оказалась в отчаянии. Она исполняла обязанности официантки, тщательно следя за своими ступнями ног, за положением, в котором наливается вино и за своими словами.

— Ты выглядишь неловкой, однако у тебя на удивление — изысканные манеры. Вот, держи.

Возможно, ее старания оказались плодотворными, но Луиза впервые получила золотую монету в качестве чаевых от клиента, который, по всей видимости, был дворянином.

— П-правда? Вы не против, если я возьму?

— Ага. Забирай.

— Ураа!

Подпрыгнув от счастья, она опрокинула тарелку, и еда испачкала рубашку посетителя.

— П-прошу прощения…

Луиза извинилась, однако клиент-дворянин ее не простил.

— Ты… понимаешь, что эта рубашка — редкостная вещь, выполненная из шелка, за которую совершенно невозможно расплатиться при такой жалкой зарплате, как у тебя? Что ты собираешься делать?

— Мне действительно очень жаль… Ох…

— Итак, что ты собираешься делать?

— Я-я возмещу вам…

— Хм, если так, вот что сделаем. Ты компенсируешь мне тем, что в состоянии сделать.

— И что мне сделать?

— Нуу, все будет в порядке, если ты придешь ко мне в комнату в полночь.

— И тогда?

— Полагаю, ты понимаешь, что произойдет потом? Ты же — не ребенок, верно? Не ребенок.

— Ч-что вы имеете в виду?

— Если точно, это значит, что я собираюсь получить компенсацию, воспользовавшись твоим телом. Вот что я имел в виду. Ха-ха.

Кровь прилила к лицу Луизы.

"Х-х-хоть ты и являешься дворянином, но предлагать такие вещи, — негодовала третья дочь семьи герцога. — Сладострастие — это позор всего дворянства. Как доверенное лицо Ее Величества, я должна решительно наказать этого постыдного для аристократии человека".

— Позор! Поскольку существуют такие люди как ты! Авторитет Королевства! Авторитет! И мой авторитет в том числе!

— Ч-ч-что ты делаешь?! Ох! Стой! Стой, я тебе говорю!

Стопы ее ног, слова и вино разом пошли в дело.

— А это тебе — сдача!

Луиза швырнула ему в лицо чаевые, полученные с таким трудом.

Скаррон отозвал девочку и приказал ей: "Завтра ты находишься под домашним арестом. Будешь мыть посуду". Хозяйка разозлилась и, не теряя времени, отлупила своего фамильяра.

* * *

День пятый… Когда Луиза рядом с Сайто мыла посуду, к ним подошла Джессика.

— Как настроение? Леди. Я уже собрала сто двадцать экю чаевых.

— Ничего поразительного не вижу, — ответила Луиза с сердитым лицом.

— Пока ты моешь посуду, тебе ведь не получить чаевых?

— Знаю, — произнесла хозяйка Сайто, неловкими движениями рук отмывая тарелки.

— О, небеса. Ты не можешь нормально помыть ни одной тарелки? — выразила недовольство Джессика, пристально вглядываясь в вымытую Луизой посуду.

— …Разве я не делаю все как следует?

— Смотри, разве здесь еще не остался жир? Не говори мне, что это — мытье.