Тритон

— Да ладно, — она махает рукой. — Я даже не знала, выстрелит он или нет. В любом случае, он не отдал мне свой бумажник. Вместо этого, он сделал мне предложение.

— Предложение?..Фу!

— Да не такое предложение, испорченный ты ребенок. Он рассказал, что уже видел мой вид однажды, на Аляске, когда плавал подо льдами, и никогда не рассказывал об этом никому, будучи уверенным, что ему никто не поверит.

Он спросил меня, не позволю ли я ему себя изучить. Сказал, что учится на врача и пообещал мне кров над головой и плату за исследование.

— Обмен. Вроде, как у доктора Миллигана и Галена.

— Кого?

— А, — говорю я. — Доктор Миллиган — морской биолог, который работает в Дельфинариуме во Флориде.

Мама поднимает бровь.

— Вы же ездили туда навещать умирающую бабушку Галена? Так это было ради встречи с доктором?

Я киваю, не потрудившись скрыть свой страх.

Мама кладет свою вилку.

— А как много этот человек знает о нас?

— Все. Но тебе не нужно беспокоиться об этом. Они с Галеном знакомы уже много лет.

— Да?

Я закатываю глаза, не желая отрываться от этой увлекательной истории ради очередной перепалки о честности Галена. К тому же, мама лицемерит. Она доверяла человеку — моему папе — так почему Гален не может доверять доктору Миллигану?

— Значит... это не была любовь с первого взгляда? У вас с папой? Вы полюбили друг друга позже?

Я не знаю, почему чувствую такое разочарование. Я ведь даже не верю в любовь с первого взгляда. Но только, если это не касается моих родителей, казавшихся просто идеальной парой. В конце концов, разве это не та сказка, в которую хотят верить все дети?

— Дорогая ... Это никогда не было любовью.

Болезненное разочарование. Такое чувство, будто мне заехали под дых.

— В смысле не было любовью? Но вы же должны были... Тогда как я...?

Мама вздыхает.

— Ты стала... результатом... случайной...слабости с моей стороны, — она долго подбирает слова.

Интересно, что она хотела сказать сначала вместо "слабости"? Жалости? Глупости? Мама прикладывает салфетку к воображаемой капельке сиропа в уголке рта.

— Единственный момент слабости, который между нами когда-либо был — исключение из правил. Но я об этом не жалею, — быстро добавляет она. — Я бы ни на что тебя не променяла. Ты же знаешь это, верно?

Любопытно, а это "я бы ни на чтобы тебя не променяла" — тоже одна из сказок, которой потчуют детей?

— Выходит, мое появление на свет — случайность. И даже не неожиданность из разряда "одной ночи" или "упс, я забыла принять мои таблетки". Я неожиданность типа " ой, я нечаянно переспал с моим научным экспериментом". — Я закрываю лицо руками. — Прекрасно.

— Этот человек любил тебя, Эмма, с того самого момента, как ты появилась на свет. Он был бы очень расстроен, услышав сейчас твои слова. Честно говоря, я тоже расстроена. Я не была каким-то там экспериментом.

Я кусаю губы.

— Я знаю. Это просто ... чересчур, тебе не кажется?

— Вот почему мы собираемся взять только два куска клубничного пирога, Агнес, — говорит мама напряженным голосом.

Я провожу рукой по лицу и принуждаю себя улыбнуться.

— Да, пожалуйста, — говорю я. Я начинаю подумывать, что Агнес — не та официантка, которая крутится ради чаевых. Мне кажется, она преуспевает, добывая сплетни. Невозможно, чтобы обычная официантка была такой внимательной.

— Перестань себя жалеть — упрекает мама, когда Агнес уходит. — Твой отец и я были очень хорошими друзьями.

— Просто все это так странно.

Мне обидно за папу, но обижаться здесь глупо — ведь он пришел к соглашению с мамой и был в курсе всей этой дерьмовой дружбы. И судя по всему, с ним все было в порядке.

— Ты когда-нибудь рассказывала папе о Громе ?

— Я рассказала ему обо всем. Он всегда считал, что мне стоит вернуться. Попытаться со всем разобраться. Но после твоего рождения, передумал. Папа не хотел рисковать, чтобы они меня поймали или узнав о тебе, пришли за тобой.

Мы закончили разговор. Может быть, потому что я достигла предела восприятия сногсшибательной информации. Может быть, потому что мама подвела черту под своей уязвимостью. Так или иначе, мы обе, видимо, в один и тот же момент осознали, как мы на самом деле сблизились, и теперь вдвоем чувствовали себя неловко, совсем как в прежние времена. И если мы задержимся здесь подольше, вероятно, некая недосказанность затруднит нам сблизиться вновь.

— Агнес, мы возьмем несколько коробок для пирога и чек, пожалуйста.

* * *

Через несколько часов взойдет солнце, и будут уже сутки, как мы непрерывно едем, делая остановки только на заправках — выпить кофе и сбегать в туалет. Мои руки словно вросли в руль. Когда я наконец оторву их от него, мои пальцы наверняка навсегда останутся скрюченными.

Туман парит над дорогой тонкими полосками, напоминая плавающие слои марли над дорожным полотном. Восходящее солнце развеет всю эту мглу в ближайшее время. После завтрака, наступит очередь мамы вновь сесть за руль. Я бросаю взгляд на нее, задремавшую на пассажирском сиденье. Либо она опять мне доверяет, либо она заведомо способна понять, если я захочу свернуть с намеченного курса.