Трюфельный пес королевы Джованны

– Вы часто здесь бываете? – осведомилась Александра, останавливаясь рядом с ним. Она постукивала одной ногой о другую. Сапоги на ней были осенние, а мороз становился все ощутимее.

– Бывал… Теперь уж не побываю. Конец!

Леонид встал к ней спиной, будто давая понять, что разговор окончен, вдруг снова развернулся и, глядя в упор, спросил:

– Вы их давно знаете?

– Птенцова и Елену? Третий день как познакомились.

– То есть вы их не знаете совсем… – словно про себя проговорил парень.

– А в чем дело? – окончательно встревожилась Александра. – Нас познакомила ваша мама. Она с ними давно дружила, как я понимаю…

– К сожалению, – пробормотал Леонид так тихо, что женщина едва расслышала его голос за свистом подлетающей к противоположной платформе электрички, направлявшейся в Москву. Поезд промчался, не остановившись, взметнув снежную пыль и заставив отшатнуться бродящих по платформе двух бездомных собак.

– Почему «к сожалению»? – Чувствуя, что парень не сторонится разговора, как сперва ей показалось, Александра решила быть настойчивее. – Что в них плохого?

– Старик подсадил мать на это проклятое серебро. Как на наркотик! Если бы не он, ничего бы с ней не случилось. И с отцом бы она не рассталась. Это Птенцов десять лет назад нам всем удружил…

Молодой человек даже в лице изменился, заговорив о коллекционере. Его серые глаза потемнели, на худых щеках заходили злые желваки. Александра с сомнением покачала головой:

– Я общаюсь с людьми, западающими на те или иные редкости и древности, уже довольно долго… И знаете, что я вам скажу: кому суждено быть повешенным, тот не утонет. Если в человеке изначально не заложено предрасположение к собирательству, он не станет коллекционировать даже фантики от жвачки.

– Станет, если его принуждать, – возразил Леонид.

– Кто же принуждал вашу маму покупать старинное серебро? Такие дела делаются добровольно… И стоит это удовольствие недешево.

– Вы мне это рассказываете? Она тратила на серебро все, что можно было и нельзя. Дачу продала и все вложила в серебряные цацки. А старик ее подзуживал, провоцировал на покупки, находил какие-то редкости якобы немыслимой цены! – с горечью проговорил молодой человек.

– Якобы… – Александра скептически качнула головой. – Знаете, я понимаю в серебре куда меньше, чем ваша покойная мама. Но и у меня хватит познаний, чтобы определить примерную ценность предмета. Конечно, для настоящей оценки нужен эксперт. Но ваша мама не стала бы приобретать мусор по цене сокровища. Даже у очень уважаемого ею человека!

Взвыла очередная пролетавшая мимо них электричка, поглотившая ответ молодого человека. Александра, не расслышав, переспросила, и Леонид повторил:

– Она всегда сомневалась.

– Вы считаете…

Следующая электричка остановилась у платформы, и Леонид втолкнул в тамбур замешкавшуюся спутницу. Состав тронулся немедленно. Сквозь замерзшие окна едва сочился дневной свет. В углу тамбура курил старик, бросивший на вошедших пассажиров неприязненный взгляд.

– Вы считаете, – опомнившись, продолжила Александра, – что Птенцов задорого продавал ей подделки, выдавая их за подлинники?!

– Нет! – категорично отрезал молодой человек.

– Ну, хоть этого вы не утверждаете!

– Нет, но… Он заразил ее этой болезнью: вечно во всем сомневаться, разгадывать клейма, исследовать пробы, доискиваться, не выдали ли одно за другое. И она никогда, с его подачи, не знала, купила шедевр или подделку! И поэтому никогда не была счастлива, а хотела приобретать еще и еще и никак не могла успокоиться!

– Это участь всех коллекционеров, – снисходительно произнесла Александра. – Может быть, и даже наверняка, лучше ничего точно не знать! Фальшивки приносят их владельцам столько же удовлетворения, сколько и подлинники. Я много раз с этим сталкивалась. Жестоко разочаровывать людей… А человек, который сомневается, уж точно счастлив не бывает. Словом, это вечный вопрос!

– Вы острите! – с горечью ответил парень. – А она не знала, на каком находится свете! Все сидела над этими проклятыми клеймами, искала места спайки, изучала гравировку, соображала, не слишком ли близко посажены печати, нет ли подлога… А когда касалось гербов на старом лотовом серебре, она и подавно теряла голову!

– Вижу, вы также в этом разбираетесь? – осведомилась Александра.

– К сожалению, кое-что слышал! И знаете, в чем убедился? Действительно, никогда нельзя знать наверняка, купил ты подлинник или подделку!

Александра, не удержавшись, иронично улыбнулась:

– Эта истина всем давно известна!

– Мы, простые смертные, ни о чем таком понятия не имеем, – съязвил в ответ парень. – Я обвинять Птенцова не собираюсь. Что он там на этих махинациях наживал, и наживал ли, понятия не имею. Дело в другом…

Состав начал притормаживать и остановился. Двери раздвинулись, старик бросил окурок на пол и вышел на платформу. Леонид, брезгливо затоптав тлеющую папиросу, тронул встрепенувшуюся Александру за рукав: