Трюкач

Зиг тоже получил. Как ее назвал широкомордый? Чудовищем! Сказал, что именно Нола виновата в авиакатастрофе.

Можно ли ему доверять? Зиг не мог заставить себя поверить, да и, по правде говоря, заявлению незнакомца не хватало логики. Нола неспроста ездила на Аляску… Она что-то увидела там… или обнаружила, и находка заставила ее отложить вылет. К чему ломать голову, виновата она или нет? Зачем он ее преследовал? Зачем вообще согласился сюда поехать?

Зиг убедил себя, что желал установить истину. Потом вбил в голову, что он в долгу перед Нолой за спасение дочери. После чего принялся повторять про себя эти мысли каждый день. Вызывал из памяти образ погибших юных солдат, безвинных душ, которых утром несли в гробах под американским флагом… их рыдающих матерей и отцов… и еще директора Библиотеки Конгресса, а также молодой женщины, чье тело приводил в порядок вчера вечером, – Камиллы Уильямс, двадцати семи лет, из Айовы. Ее труп забрали люди, которые хорошо ориентировались на базе в Довере и имели самый высокий уровень доступа в армейской системе безопасности. Не в том ли все дело? Или же он просто хотел сохранить целостность собственного прошлого? Вроде как если Нола останется невинной и беспорочной, не утратит героический ореол, то и дочь его будет и дальше пребывать в стерильном склепе памяти, в котором он хранил ее последние десять лет?

Разбираться в этих мыслях сейчас не было времени. Так или иначе требовалось довести дело до конца – Зиг нуждался в ответе, реально желал возместить долг. Нужда – точное слово. Личная заинтересованность – одно, но ведь кто-то же устроил авиакатастрофу на Аляске, погубив семь человек? И ответ на этот вопрос, по мнению Зига, мог дать лишь один человек.

Оставалось его разыскать.

Зиг достал из кармана телефон и ткнул пальцем в приложение RFTrack.

На экране появился маленький красный треугольник и сообщение: «Идет сканирование».

Как только нового погибшего доставляли в Довер, на тело немедленно прикрепляли ультрасовременную радиометку для каталогизации и учета местонахождения. Моргу случалось принимать жертвы массовых катаклизмов, в суматохе тела могли потерять или перепутать – подобного нельзя допустить.

Пока они с Нолой ехали к ее мастерской, Зиг сунул в карман ее зимней куртки запасную радиометку. А что такого? Нола попросила его проникнуть на охраняемый военный объект. Зиг, конечно, глуп, но не настолько.

«Устанавливается контакт».

Красный треугольник замигал. На экране появилась карта.

«Местоположение установлено».

Зиг, прищурившись, посмотрел на карту, с грустью припомнив те времена, когда не нуждался в очках для чтения. Знакомые улицы. Вашингтон. И пятиконечное здание тоже знакомо – Пентагон.

Нола, что у тебя на уме, черт возьми?

29

* * *

Вашингтон, округ Колумбия

Широкомордый начал приходить в себя.

– К-как… – он, моргая, в растерянности осмотрелся по сторонам. – Ч-что это?

Нола, скрестив ноги на индейский манер, сидела перед ним в привинченном к полу кожаном кресле и рисовала в блокноте.

– М-моя одежда… – Парень опустил взгляд и осознал, что раздет. – Ты почему?.. Ты взяла мою… – Он снова посмотрел вокруг. – Мы на катере?

Так оно и было. Нола не любила плавсредства, их неустойчивость, однако пользу вполне понимала. Во время Второй мировой войны наиболее секретные встречи Рузвельт проводил на борту корабля под названием «плавучий Белый дом», который всегда стоял на рейде на реке Потомак. В те времена корабль служил самой надежной гарантией, что тебя не подслушают.

В наше время мало что изменилось. В центре Вашингтона военные размещали своих шишек не в номерах оте-лей – вашингтонские отели, вопреки представлениям, повсюду имели глаза и уши, даже в туалетных комнатах. Дядя Сэм для этих целей владел отдельными квартирами в Кристал-Сити, жилыми блоками близ Капитолия и даже парой катеров, стоявших на приколе в неприметном доке неподалеку от водохранилища Пентагона под названием «Гавань Коламбия-Айленд».

– Знаю я этот фокус… Снять всю одежду… Думаешь, я испугался? – спросил широкомордый. Он заметил, что его руки привязаны к креслу, сделал глубокий вдох. Парень – профессионал, не запаниковал. – Нола, я тебе не враг.

– Тут ты врешь, Маркус, – ответила девушка, назвав пленника по имени, указанному на карте общего доступа, – документе, служащем для военных удостоверением личности.

Больше в бумажнике парня ничего не нашлось – ни водительских прав, ни кредитных карт, ни страхового свидетельства.