Трюкач. Лицедей. Игрок. Образ трикстера в евроазиатском фольклоре

Следуя античным и средневековым параллелям, стоит вспомнить, что греческий Гермес – отец Пана, то есть, в сущности, породитель Дикой природы (Аполлодор. Эпитома. VII. 38). И хотя сам Гермес-олимпиец превосходит всех богов благодетельностью, но от юноши Гермеса у нимфы Дриопы рождается Пан, сразу бородатый, с рогами и козлиными ногами и «чудище с виду» (Гомер. XIX. К Пану, 1). Нимфа бросила сына в ужасе, Гермес «очень душой веселился, глядя на милого сына», а потом понес сына на Олимп, где «покатилися со смеху боги».

Гермес – владелец мира зверей, а значит, и Меркурий, и сам Один также очень близки к животному миру.

«Огненноокие львы, белоклыкие вепри, собаки,
Овцы, сколько бы их на земле ни кормилось широкой, –
Четвероногие все да пребудут под властью Гермеса!»

(Гомер. III. К Гермесу, 569–571).

Власть над животным миром, а также черты оборотня и гиперсексуальность указывают на архаичность Гермеса (как и славянского Велеса)29.

Ас Один хоть и не рогат, но он – потомок Мировой Первокоровы30. И его, бога-оборотня, уже после эпохи викингов ассоциировали с рогатым Королём Леса, предводителем Дикой Охоты, который устраивает испытания смертным. Так считал и крупнейший исследователь германской мифологии Якоб Гримм. Кто не испугается Охотника или даже почтит – тех он одаривает. Но тот, кто ведёт себя с предводителем Охоты непочтительно – будет наказан, высмеян, похищен, взят навьим богом на Тот Свет. В германском эпосе можно найти множество преданий на эту тему (Торп, 2008, с. 252, 447, 484–485).

Во времена Якоба Гримма бытовала легенда о фру Гауден (фру Гводен) – предводительнице Дикой Охоты, в искажённом имени которой мы, разумеется, узнаем Господина Одина (Fro Voden). Двадцать четыре дочери были у Фру Гоуден (в них угадываются дочери Одина валькирии). За богохульные слова «Охота лучше небес!» все они были обращены в собак. Дикая Охота объявляется в Святки и буйствует 12 дней. Все крестьяне следят, чтобы двери в доме были плотно закрыты, дабы ни одна из собак не вбежала внутрь, ибо они приносят болезнь, смерть и пожары на целый год вперёд. И нельзя её убить, она неуничтожима.

«Более удачливы те, кому случится оказать какую-либо услугу фру Гауден, которая в ночной тьме нередко (якобы. – Д. Г.) сбивается с пути и оказывается на перекрестке, что всегда оказывается для неё камнем претконовения. Тогда она устраивает так, что повозка ее якобы получает некоторое повреждение, исправить которое Фру Гауден самостоятельно не может. Однажды, оказавшись в подобной ситуации, она в наряде знатной дамы явилась к постели некоего слуги, разбудила его и попросила о помощи. Слуга согласился, последовал за ней к перекрестку и обнаружил, что с повозки слетело колесо. Когда слуга привел повозку в порядок, фру Гауден предложила ему в качестве вознаграждения положить в карман нечто похожее на навоз. Слуга сперва вознегодовал, однако согласился, когда фру Гауден убедила его в том, что хотя дар ее кажется оскорбительным, но это совсем не так. Выслушав ее доводы, слуга взял себе некоторое количество навоза, который – о чудо! – на рассвете начал блестеть золотым блеском и действительно оказался чистым золотом!» (Там же, с. 400–401).