Триумф графа Соколова

Графа Соколова Создатель наградил не только мужественным и веселым нравом, не только неотразимой внешностью и атлетическим сложением, но и совершенно исключительной мужской силой…

Разведчик должен легко преступать рамки ханжеской морали, когда речь идет о благе Родины, а рядом с тобой полная загадочной и чарующей женской красоты юная особа!

*

И вот за небольшим окошком зарделось утро нового дня. Высокие облачка окрасились серебристо-пурпурным цветом, поднимающимся из-за крыш и золотых маковок церквей свежим солнцем.

Соколов с нетерпением ждал этого часа.

Юлия предложила:

— Давайте, славный друг, сдвинем бокалы — выпьем за ушедшую ночь! Почему все прекрасное так быстро уходит, оставляя лишь воспоминания и рубцы на душе? Никогда и ни с кем я не испытывала такого наслаждения.

Соколов не выдержал, сказал:

— Юлия, скольким мужчинам ты говорила такие слова? В том числе Гарнич-Гарницкому!

— Но только вам одному я говорю это совершенно искренне. И потом, я верю в полную женскую свободу — никто мне не может запретить распоряжаться собственным телом, как я сама желаю. Кого хочу, того и осчастливлю.

Бокалы, сомкнувшись, издали тонкий звук.

— Пусть принесут персики! — капризно произнесла Юлия.

Соколов поставил на стол бокал, повернул ключ, распахнул дверь:

— Эй, человек!

В ответ — тишина.

— Оглохли, черти полосатые? — гремел Соколов, распахивая двери во всю ширь и выходя на антресоль. Зал был уже пустым, тщательно убранным, на столиках выделялись в полумраке свежие накрахмаленные скатерти.

У сыщика было сильно развито боковое зрение. И ему вдруг показалось, что Юлия что-то насыпала ему в его бокал.

Он не подал виду.

«Нет, это не человек — змея ядовитая», — внутренне содрогнулся сыщик.

В этот момент появился заспанный лакей.

— Где тебя носит, леший? — громыхнул Соколов.

— Так мы, ваше благородие, только до трех ночи открыты, а сейчас уже начало девятого.

— Принеси персики! — приказал Соколов.

— Буфет закрыт. Меня оставили ради уважения к вам… Больше никого в заведении нет.

— Ну так открой буфет, а я тебе помогу!

— Пользы от того не будет. У нас зимой виноград, ананасы, бананы, яблоки и груши, а персиков нет в карте.

— На, возьми, — Соколов протянул крупную купюру. — Сгоняй в «Прагу». Если там не окажется, поезжай к Натрускину — в «Мавританию».

— Это на Петербургском шоссе? — протянул лакей. Ему явно не хотелось по морозу тащиться на другой конец города.

— Дом номер пятьдесят восемь. Отбери самых лучших — полдюжины, сдачу забери себе. Без персиков не возвращайся.

Лакей покорно вздохнул.

— Слушаюсь! Только двери, пожалуйста, на задвижку за мной закройте, вы одни остаетесь, — и он затопал по лестнице.

«За вечный покой!»

Соколов вернулся в кабинет.

Юлия томно произнесла:

— Не сердитесь, дорогой, что я вас беспокою!

Соколов широко улыбнулся:

— Но ты, небесное создание, жаждешь выпить со мной?

— Очень!

— Может, подождем персиков?

— Под персики мы выпьем отдельно. — Юлия как-то сладострастно, словно громадная хищная кошка, потянулась и промурлыкала: — Как бы я хотела, чтобы вы, Аполлинарий Николаевич, никому и никогда больше не принадлежали — только мне.

Соколов улыбнулся:

— Но ты мне дашь много поводов для ревности. А порой, признаюсь, я просто не понимаю тебя. Как в любовники можно взять Мишку Маслобоева? Ведь это грубый мужлан, животное.

Юлия обвила изящными кистями шею Соколова. Поцеловала его в уста и тихо молвила, вдруг сразу перейдя на «ты»:

— Не ревнуй! Сейчас я ведь с тобой… А Мишка и впрямь грубое животное, да только есть в нем нечто этакое, от самой природы взятое, привлекающее. Нет, словами выразить не умею. — Понизила голос. — И потом, это было указание партии. А вот тебя больше никому не отдам, даже твоей беременной графине.

Соколов отшутился:

— Слыхала, как простой народ говорит: «Мужик не обмылок, весь не измылится»?

— Нет, эта мудрость мне совсем не нравится. Твоя жизнь, милый, такая беспокойная… Пьем, чтобы ты обрел долгожданный покой.

— Как не поддержать тост столь ослепительной дамы! Только я не понимаю, что такое «покой». Жизнь, как я ее понимаю, — это не пустые развлечения. Жизнь — неустанный труд, который возложил на нас Создатель, и чем лучше мы трудимся, тем больше Господь дает нам отрады. Выпьем и поцелуемся, очаровательная колдунья!

— С радостью!

Бриллиант

Они слились в поцелуе, и вдруг Юлия вскрикнула:

— Ах, что это? Какая неловкость! Вы испортили мое колье. Где бриллиант? Упал, на ковре лежит.

— Неловкость прости! Готов нынче же подарить другое колье, более дорогое.

Юлия как-то странно посмотрела на сыщика, пробормотала:

— Да уж какие там подарки!

И она полезла под стол за своим бриллиантом.

Когда девица с камешками на розовой ладони поднялась на ноги, Соколов держал возле уст осушенный бокал.

Юлия весело улыбнулась:

— Один пьешь, без меня?

— Но ты, бесценная, уже произнесла тост — я был обязан его поддержать. Нашла камень?

— Конечно! И теперь с легкой совестью могу тоже выпить…

— И рассчитаться с долгом, рассказать мне секреты, которыми меня с вечера томили. — Вдруг сыщик сделал гримасу: — Шампанское какое-то странное…

Юлия осушила бокал.