Триумф и трагедия. Политический портрет И. В. Сталина. Книга 2. Часть 1

Социалистические будни гулом новостроек словно хотели заглушить приближавшиеся раскаты войны. ’’Правда” сообщала о строительстве третьей очереди московского метро, о съездах комсомола республик, социалистическом соревновании металлургов. Под красноречивым заголовком ’’Фальшивый фильм” громилась лента ’’Закон жизни”, созданная режиссерами А. Столпером и Б. Ивановым, оцененная как проповедь ’’гнилой философии распущенности”. Печатались длинные списки сталинских лауреатов: Ж.Я. Котин, Г.С. Аксельрод, С.И. Вольфкович, Д.Д. Шостакович, А.М. Герасимов, С.М. Эйзенштейн, Б.М. Иофан, И.С. Козловский… Публиковался пространный доклад Н.С. Хрущева на совещании партийно-советско-колхозного актива в Киеве. Член Политбюро, славя Сталина, с пафосом говорил: ’’Товарищи, успехи наши колоссальны… однако задачу, которую мы поставили перед собой — получить 100 пудов зерна с гектара — мы не выполнили…”

Сегодня, читая эти пожелтевшие страницы, несущие вести из давно ушедшего времени, ощущаешь исключительное напряжение будней, даже когда речь идет о театре, новых стройках или ”о кампании по изучению иностранных языков”. Даже там, где ’’вождь народа” не упоминается прямо, чувствуется его беспощадная воля. Власть без воли призрачна. А Сталин, повторю, больше всего на свете любил власть. Но, обладая ’’стальной” волей, ’’вождь” считал, что его власть, степень ее совершенства далеки пока от идеала. Его указания выполняются быстро, точно, но не всегда качественно. Повинен в этом, полагал Сталин, аппарат — главный механизм его власти. Бюрократическая система в эти годы достигла новых ступеней совершенства. Предельная централизация, господство директивы, примат дисциплины над инициативой, торжество психологии ’’винтиков” — вполне соответствовали сталинскому пониманию социалистической ’’демократии”.

Убийство изгнанника

Накануне войны Сталин несколько раз советовался с конструкторами, как добиться качественного превосходства над немцами хотя бы в некоторых компонентах мощи. Были надежды, что скоро войдет в строй реактивная установка БМ-13, танк Т-34, ряд других видов техники. Но однажды (а Сталин всегда находил хотя бы полчаса порыться в своих книгах) он открыл IX том сочинений Троцкого ’’Европа в войне”. В разделе ’’Война и техника” еще в 20-е годы Троцкий писал: ’’Если лавинообразное развитие милитаризма в течение последнего полустолетия — со всеми изобретениями и ’’тайнами” военной техники — не довело войну до абсурда, то оно в то же время и не дало ни одной из стран такого особенного, из ряда вон выходящего ’’средства”, которое обеспечивало бы за ней в кратчайший срок победу”⁹⁹. ”И здесь успел!” — подумал Сталин, вновь почувствовав приступ злобы.

В самый разгар борьбы за укрепление оборонного потенциала страны из-за океана пришло долгожданное и тем не менее неожиданное сообщение: убит Троцкий. Уже несколько лет шла ’’охота” за изгнанником. Но тот, охраняемый несколькими десятками полицейских и своих единомышленников, проявлял повышенную осторожность. По указанию Сталина было создано специальное подразделение, решавшее ’’проблему” Троцкого. ’’Вождь” уже несколько раз выражал Берии свое глубокое недовольство нерешительностью и ненаходчивостью его людей. И вот свершилось. Дуэль двух, по словам Ленина, ’’выдающихся вождей” русской революции, продолжавшаяся более полутора десятилетий, закончилась. Из ближайшего ленинского окружения Сталин остался теперь один, если не считать Молотова (хотя его едва ли можно отнести к соратникам Ленина). Но, вопреки логике, Сталин не испытал ни радости, ни удовлетворения. Так много сил он отдал борьбе с этим человеком. Если бы это случилось в 1937–1938 годах, тогда другое дело. В те годы за каждым крупным врагом ему виделась тень Троцкого; везде мерещилась его рука; казалось, его наихудшие пророчества могут сбыться. На всех политических процессах судили прежде всего Троцкого, хотя его самого и не было на скамье подсудимых. После безумия тех лет Сталин как бы утолил свою ненависть к Троцкому, отомстив его потенциальным сторонникам, и сам Троцкий не казался уже таким опасным и коварным. Тень войны была более густой и плотной, нежели тень от плакатной фигурки далекого изгнанника.

Сталин поручил перепроверить сообщение, и 22 августа 1940 года в ’’Правде” появилось короткое сообщение:

’’ПОКУШЕНИЕ НА ТРОЦКОГО.

НЬЮ-ЙОРК. 21 августа. (ТАСС). По сообщению американских газет, 20 августа было совершено покушение на Троцкого, проживающего в Мексике. Покушавшийся назвал себя Жак Мортан Вандендрайш и принадлежит к числу последователей и ближайших людей Троцкого”.

Сообщения из-за океана подтвердились. И уже 24 августа ’’Правда” еще раз вернулась к Троцкому, чтобы окончательно поставить на нем точку. В редакционной статье ’’Смерть международного шпиона” говорилось: