Триумф и трагедия. Политический портрет И. В. Сталина. Книга 2. Часть 1

’’Народному Комиссару по Военным делам тов. Льву Давидовичу Троцкому

В ознаменование именин Великой Октябрьской Пролетарской Революции, коммунистическая ячейка Московского военно-аптечного магазина вверенного Вам комиссариата, приветствуя в лице Вас героическую социалистическую Красную Армию, постановила открыть клуб имени нашего дорогого вождя Красной Армии тов. Л. Троцкого. Торжественное открытие клуба состоится 9-го с.м. в 6'/₂ часов вечера (Чистые пруды, 12).

Председатель комячейки (подпись неразборчива)”¹⁰¹.

Сталин помнил, что когда Троцкий появлялся накануне заседания, то сразу привлекал всеобщее внимание; короткие энергичные фразы лишь подчеркивали популярность человека, как будто непрерывно источающего революционные флюиды… Троцкий сухо кивал Сталину и затевал с кем-нибудь (Шляпниковым, Крестинским, Бухариным, Мураловым) оживленный разговор…

Почему Сталин вспомнил сейчас начало и продолжение истории его отношений с Троцким? Почему об этом человеке всегда так много говорили? Почему, оказавшись за рубежом (сколько таких было!), он по-прежнему оставался в центре внимания? Сегодня идет 1940 год, на пороге — война, а он думает о Троцком…

Сталин понимал, что со смертью Троцкого завершается один из драматических этапов борьбы, начавшейся еще у подножия века. Сначала борьба против Ленина велась по организационным, программным вопросам. Голос Троцкого нередко выделялся в этом нестройном хоре. Когда Троцкий вместе с Аксельродом, Даном, Мартовым, Потресовым основали в Женеве бюро меньшевистской партии, свою особую позицию Лев Давидович изложил в брошюре ’’Наши политические задачи”. Называя Ленина ’’диктатором”, ’’узурпатором”, Троцкий фактически вел свои атаки с социал-демократических позиций.

С переходом на позиции антибольшевизма Троцкий, с точки зрения Сталина, до 1917 года неоднократно демонстрировал свою непоследовательность, пытался атаковать партию то справа, то слева. Не случайно, оценивая эти идейные метания. Ленин воскликнул в феврале 1917 года: ’’Вот так Троцкий!! Всегда верен себе — виляет, жульничает, позирует, как левый, помогает правым, пока можно…”¹⁰² Затем, в годы революции и гражданской войны, наступило время феерического взлета ’’романтика” революции. Антибольшевизм Троцкого вновь проявился после смерти Ленина, когда он попытался в ’’Уроках Октября” по-своему интерпретировать историю Октябрьской социалистической революции. Сталин помнил, сколько гнева вызвали у него эти ’’Уроки…”. Хотя против многих аргументов Троцкого он не мог найти убедительных контрдоводов.

Ну а насчет антисоветизма, думал Сталин, вопрос еще более ясен. Борясь с ним, Троцкий сосредоточил огонь своих политических стрел не только против него. Практически все, что было создано в стране за двадцать с лишним лет после Октября, по Троцкому, это лишь выражение ’’термидора”. В наиболее полной форме антисоветизм Троцкого выразился в создании в 1938 году IV Интернационала, оказавшегося настолько живучим, насколько и бесплодным. Даже сегодня, на пороге 90-х годов, троцкистский Интернационал еще жив.

Сталин помнил, что, когда ему принесли специальный выпуск троцкистов, посвященный учреждению IV Интернационала, он обратил внимание, что на первых страницах помещены три портрета: Льва Седова (старшего сына Троцкого), Эрвина Вульфа и Рудольфа Клемента. Текст гласил, что все трое стали ’’жертвами сталинской контрреволюции”. Сталин тогда внимательно прочел вступительную статью лидера IV Интернационала ’’Большой успех”, манифест учредительного конгресса ”К трудящимся всего мира”, доклады, сделанные участниками первого конгресса. Его неизменный синий карандаш подчеркнул слова: ’’налицо — усиление бюрократических тенденций в советском обществе”, ’’опасность уничтожения всех завоеваний Октябрьской революции”, призыв ’’свершить новую социальную революцию в СССР”, ’’возродить советскую демократию (легализовать рабочие партии, свободу слова, собраний)” и т. д.

Сталинская рука обвела еще несколько абзацев в журнале. В одном из них провозглашалось, что в приближающейся войне ’’военные неудачи советского правительства для русского пролетариата явятся наименьшим злом, открывая путь к революционному восстанию”.

— Предатели! — с холодной ненавистью подумал Сталин.

’’Конгресс IV Интернационала, — продолжал читать человек, о котором давно говорили как о единственном наследнике Ленина, — шлет Вам (Троцкому. — Прим. Д.В.) горячий привет. Варварские репрессии, направленные против нашего движения, и в особенности против Вас, не позволили Вам быть среди нас и внести в наше обсуждение свой важный вклад организатора Октябрьского восстания, теоретика перманентной революции, прямого наследника учения Ленина…”¹⁰³