Триумф непослушания (СИ)

— Отставкой кабинета министров? Вотум недоверия парламента? Действуйте. Подкупайте министров, созывайте парламент. Делайте то, что умеете лучше всего — заниматься вредительством.

Уинстон стал, толпа расступилась и канцлер с гордо поднятой головой вышел из кабинета, оставляя своих коллег в полной растерянности.

Через несколько часов, впервые за последние дни, Уинстон покинул Ставку верховного главнокомандования и уже стоял за трибуной в просторном зале парламента, по причине объявления недоверия канцлеру. Стены с красивой плиткой, огромная люстра, ярко освещавшая помещение, стройные ряды мест для парламентариев, построенных на манер амфитеатра. На балконе журналисты направили объективы камер и нетерпеливо ждали начало речи. Уинстон ещё не знал, что видит здание в таком виде последний раз. Через месяц сюда угодит бомба, убив двадцать три человека.

— Канцлер Свободной Европейской Конфедерации! — торжественно объявил спикер.

— Спасибо, — сказал Уинстон и набрал по больше воздуха. — Сегодня, на шестой день войны, я снова возвращаюсь к вопросу о нашем выживании. Для меня не секрет, что народ Конфедерации полюбил меня за правду. А правда наша такова: несмотря на героическое сопротивление наших солдат, враг продвигается в глубь страны и мы вынуждены встречать их бескрайние орды в одиночку. Любой человек в здравом уме пошёл бы с консулом Гвином на мир, даже если в условиях была полная утрата суверенитета. Многие бы пошли на такое. Если бы не знали, что за собой несёт Хартия, — глаза Уинстона сузились. — Сегодня ночью наши храбрые лётчики спасли из окружения несколько тысяч солдат. То что они рассказали, повергло меня в шок. Массовые убийства гражданских. Изнасилования. Масштабные разрушения и мародёрство. Вот что несут на своих штыках солдаты Хартии. Главная опора власти консула. А значит это несёт и Хартия. Неужели этого хочет правительство для своих народов?

— Нет! — ответили парламентарии.

— Может они хотят, чтобы свободные народы были обращены в рабство и в изнурительном труде обслуживали привилегированный класс, засевший в столице?

— Нет!

— А может вы хотите страшной и мучительной смерти для своих жён и детей?

— Нет!

— Тогда выбор очевиден. Мы будем сражаться, — глаза Уинстона загорелись. — Сражаться столько, сколько потребуется и какова бы не была цена. Будем добиваться преимущества на земле, в воздухе и море. И если консул Гвин думает, что кучка трусливых чиновников, это вся Конфедерация, то он ошибается. Потому что многие лучше умрут, чем будут жить под властью Хартии!

— Да!

— И если уж случиться, что наше государство падёт под натиском тирании, я верю, что остальные светочи свободы, где бы они не были, возьмутся за оружие и освободят порабощённые народы! Ведь свобода всегда одерживала вверх на рабством!

Парламентарии заглушили последние слова Уинстона бурными аплодисментами и провалили голосование за отставку канцлера. Через несколько дней консул Гвин объявит Уинстона Смита своим личным врагом, на что канцлер ответит:

— Я вам не враг. Я ваш приговор.

Справедливость

Несмотря на сопротивление конфедератов, фронт продолжал неумолимо двигаться на запад. Наспех сформированные подразделения и вооружённое чем попало городское ополчение бросались на танковые клинья Хартии и были способны в лучшем случае задержать хартийский каток. Такова была страшная цена за самый ценный ресурс — время. Пока солдаты сдерживали противника на фронте, сотни тысяч граждан в тылу записывались в добровольцы, обучались и формировали свежие резервы. Под тщательным руководством министра экономики Томаса Мольтке, промышленность переходила но военные рельсы. В кратчайшие сроки все заводы были эвакуированы из зон боевых действий и перемещены в Рурскую область, в итоге создав практически равный промышленный комплекс с хартийским Фудурдином. Дети и девушки, пока их отцы и мужья сражались на фронте, в тяжелейших условиях, по двенадцать часов в сутки, совершат подвиг и сровняют военно-промышленный потенциал Конфедерации с Хартией. Формировалось сотни благотворительных и волонтёрских организаций, с целью обеспечения солдат всем необходимым. Но это будет потом и было бы невозможно без героического самопожертвования солдат в первые месяцы войны.

Наступило начало мая. На севере армия Хартии взяла Кёнигсберг и Данциг, в центре, с тяжёлыми боями, вошла в Познань, а на юге по двум направлениям медленно двигалась в сторону Кракова.

В обязанности адъютанта маршала входила инспекция войск. Обязанность нудная и раздражающая любого командира, особенно во время войны, но всё же необходимая. Первая бригада заняла окраины Познани. Во время инспекции с ней никогда не возникало проблем. Как никак в ней служили лучшие из лучших. Каково же было удивление Вильгельма, когда во время смотра гвардейцев, среди солдат с атлетическим телосложением он заметил низкорослого юношу, явно не подходившего под службу в Гвардии. Удивление усиливалось тем, что Вилли его знал.