Триумф непослушания (СИ)

После последнего взвешивания, им выдали снаряжение. Помимо прочего оборудования, Саманта обнаружила тёмную таблетку. Цианистый калий. Его предписывалось принять при угрозе попадания в плен. Это Саманта помнила, ещё когда подписывала согласие на вступление в первый полк. После, уже возле самолёта, прямо на полосе, под холодным ветром, в последний раз каждый укладывал свой парашют. Саманта уже не помнила сколько раз это делала, но её руки очень хорошо запомнили палку подполковника. Офицер бил ей каждого, кто оставлял на ткани хоть малейшую выпуклость, складку или изъян, а затем заставлял всё делать заново. Даже спустя столько лет, любой парашют мог не раскрыться из-за малейшей мелочи. Но на войне у любой мелочи одна цена — жизнь.

Закончив укладку парашюта, Саманта достала маркер и чёрными буквами написала: «Мастер сержант Саманта Смит. Этот парашют укладывала я».

Десантирование происходит от самого тяжёлого солдата к самому лёгкому. Это делается из-за того, чтобы при прыжке никто не врезался в купол парашюта летящего перед ним. Самой лёгкой в группе оказалась Саманта и поэтому сидела прямо возле люка, напротив остальных. Задача у самого лёгкого одна из самых трудных: необходимо проследить правильно ли происходит выгрузка, если нет — прервать. Затем за пару секунд успеть прыгнуть за остальными, иначе выбросит в нескольких километрах от остальных.

Саманта ненавидела своё место. Она была у всех на виду, и каждый видел её страх. А она видела их страх. Он будто стал шестнадцатым пассажиром этого борта. Последний раз Саманта видела такой страх в глазах людей только когда человечество столкнулось с неизвестным. После «Момента Х». А теперь диверсантам предстояло прыгать в неизвестность, навстречу смерти, не зная, доживут ли они до конца операции или нет.

Первому предстояло прыгать Алексею. Нет, он не был самым тяжёлым, просто ему выдали ещё и большую рацию. Ей предстояло подавить всю связь противника. Принцип её работы, помимо Лёши, больше не знал никто. Даже командир. И Алексею предписывалось после операции навсегда забыть как с ней обращаться.

— Подполковник, — нарушил молчание Алексей, стараясь не показывать дрожь в голосе, — а что делать если у меня акрофобия?

— Чего? — не понял командир.

— Боязнь высоты.

— Ну тогда у тебя два варианта: либо во время прыжка можешь орать. Там всё равно так дует, что тебя никто не услышит. Либо прыгай без парашюта. Тогда через минуту твоя фобия навсегда излечиться.

— Я лучше выберу первый вариант.

Замигала красная лампочка, начала выть сирена, а за ними медленно открывался люк. Из тьмы, скрывавшийся за ним, вырвался холодный ветер и диверсанты едва удержались на ногах.

— Пошли! — заорал офицер.

— За Конфедерацию! — истерическим голосом крикнул Алексей и прыгнул в люк, где его крик оборвался.

Перекошенные ужасом лица диверсантов один за другим поглощала тьма и вскоре Саманта осталась одна. Глубоко вдохнув и закрыв глаза, она сделала шаг в пропасть.

Что чувствует человек, летящий на высоте пять тысяч метров? Первые секунды страха сменяются эйфорией. Свободный полёт, будто ты птица, и восторг от раскинувшихся под тобой бескрайних просторов. Саманта не видела куда летит. Под ней оставалось всё та же тьма. Лишь вдалеке, со стороны линии фронта, виднелось зарево от нескончаемых пожаров, а свистящий ветер дул с ещё большим рвением. Часто дыша сквозь кислородную маску, Саманта испугалась, что не успеет разглядеть землю и раскрыла парашют. В этот момент ветер стих и она осталась наедине с одной стихией — огнём. На который действительно можно смотреть вечно.

***

Вторая часть группы не высадилась. Самолёт, везущий её, перехватил хартийский истребитель. Все погибли. Не зная этого, их прождали почти до самого рассвета. Поняв, что дальнейшие ожидание бессмысленно, группа принялась выполнять задачу имеющимся силами. Подавлять связь должны были пять человек, но пришлось выделить только двух: Алексея и Саманту. После этого они должны присоединиться к остальным.

Через густые заросли, мимо вражеских позиций, колонн и патрулей. Нормальные дороги для пехоты и техники. Диверсанты обязаны о них забыть.

Между голых веток проскользнули первые снежинки и закружились в белоснежном хороводе. Пройдя крутую дугу, они осядут на землю, постепенно превращая её окрас в белый. Алексей ступал бесшумно, стараясь не оставлять следов. Правда для предосторожности носки подошв его ботинок смотрели в противоположную сторону. Ох и намучались они прежде чем привыкнуть к такой обуви.

Алексей не слышал Саманту, но чувствовал, что она шагает где-то рядом. Это нельзя было назвать солдатским чутьём. Это нечто большее.

Лёша сам до конца не мог понять, почему позволил ей согласиться пойти в диверсанты. Больше всего на войне гибнет пехоты, а среди пехоты больше всего погибает разведчиков и диверсантов. Его успокаивала только одна мысль — если они умрут, то вместе и быстро. В их положении это лучший расклад.