Читаем Триумф непослушания (СИ) полностью

Вольдемара Каминского и Эрика Бласковича разжаловали, лишили всех наград и почестей, после чего отправили на передовую. Анджея Ковальчука отправили на двадцать лет в место лишения свободы, без права досрочного освобождения. Эриха Дёнеца лишили всех посмертных почестей. Правосудие Хартии достигнет кого угодно даже после смерти. Михаил Левандовский не выдержал пыток и перерезал себе вены. А Эрвину Кнуту и Элизабет был один вердикт — высшая мера.

— Возмутительно, — гневался карлик в судебной мантии, — как свора офицеров, у которых консул увидел талант и взрастил, обратила свои клыки против него! Что вы можете сказать в своё оправдание, первая леди? Хотя, уже не первая и не леди.

— Что касается моего приговора, — спокойно начала Лиза, — то я вижу в нём одну юридическую и три орфографических ошибки. Что же касается вас, слуги Хартии, то через несколько месяцев обозлённый и обманутый народ сам снесёт вас. Но он, в отличие от нас, никого из вас не пощадит. Вас просто потащат по мостовой к ближайшей свалке. Туда, куда вам самое место.

— Увести!

Элизабет повесят в последних числах декабря. До этого Отто Крюгер вдоволь с ней нарезвится и устранит, дабы избежать возможности её попадания в руки конфедератов. Тогда до конца войны оставалось несколько дней.

***

Помимо военной верхушки в перевороте участвовало две сотни офицеров. Вычислить удалось лишь три десятка и над ними провели отдельный военный суд. В основном выносили смертные приговоры. Нескольких отправили в штрафной батальон. Вильгельму оглашали приговор последним. С трудом стоя на ногах, заточённый в кандалы, он ждал когда наконец-то весь фарс закончится и придёт спасительная пуля.

— Говорят, человек показывает своё истинное лицо только когда его ни в чём не ограничивают. Интересно, какое же истинное лицо у тебя? — прошла томительная минута, после чего голос продолжил. — Лейтенант Вильгельм Миклонский. Герой Восточной войны. Убийца. Насильник. Военный преступник. Предатель. Несмотря на всё вышесказанное, нам ещё пригодятся твои услуги. Мы знаем, что для тебя это хуже смерти.

***

— Приклад к ноге! — рявкнул фельдфебель.

Гвардейцы, как один, подчинились. У многих по щекам текли слёзы, но никто не проронил ни звука. К стенке подвели Эрвина. С мундира сорвали погоны и все награды. Левую руку перемотали грязной тряпкой. На распухшие ноги не налез ни один сапог и Кнуту пришлось идти босиком. На Эрвина пытались надеть мешок, но он отказался, желая смотреть в глаза своим убийцам до конца.

Эрвин спокойно взглянул на расстрельную команду. Среди них были солдаты с первых дней служивших вместе с ним. Эрвин сбился со счёта сколько раз устраивал перед ними показательные казни. Теперь настал черёд провести казнь над ним.

— Целься! — продолжил фельдфебель. — Пли!

Но никто не нажал на курок.

— Я сказал «пли»!

— Простите, господин фельдфебель, — сказал один гвардеец. — Мы не можем.

Фельдфебель прекрасно понимал гвардейца. Он сам не мог поверить, что руководит расстрелом маршала.

Эрвин ухмыльнулся. Такой расклад его не устраивал. Если его сейчас не пристрелят, о офицерской чести можно забыть.

— Спокойно, фельдфебель, — сказал Эрвин. — Давайте я попробую.

Офицер лишь кивнул.

— Приклад к ноге! — гвардейцы с трудом выполнили приказ Эрвина. — Помните, что кому-то из вас дали холостую обойму. Так держитесь же за эту мысль!

— Маршал… — заливался слезами гвардеец.

— Где ты увидел маршальские погоны? Сейчас меня может избить обычный рядовой и ему за это ничего не будет. А вы, элита Хартии, не в состоянии меня пристрелить?

Гвардейцы ничего не ответили.

— Целься! — Эрвин высоко поднял голову. Солнце гладило его лоб, а ветер запутался в шелковистых волосах, измазанных кровью. — Пли!

Когда Эрвину было пять лет, он очень сильно провинился, чем нарвался на гнев отца. Закончив нравоучения, он сказал единственную фразу, которую Эрвин запомнил на всю жизнь:

— Поступай всегда так, чтобы другие могли ставить тебя в пример. Понял?

Пули угодили в грудь, пронзив сердце. Эрвина откинуло к стене и он осел, медленно закрывая глаза.

«Да, отец», — подумал Эрвин, прежде чем испустить дух.

***

Книга заканчивалась документом, где значились приказы операции. Вздохнув и потянувшись, Освальд перевернул последнюю страницу. За форзацем оказалась вложена карточка, на которой карандашом нарисовали портрет Элизабет. Ценная находка, учитывая, что Хартия уничтожила почти все изображения, где фигурировала первая леди.

Тонкие черты лица, длинные роскошные волосы, приподнятая голова и взгляд, заставивший Освальда содрогнуться. Кем же всё-таки была первая леди Элизабет? Через двадцать лет на это уже никто не мог ответить.

Выключив лампу, Освальд понял, что уже глубокая ночь. Он планировал тут же взяться за доклад, но усталость взяла своё и он побрёл к кровати. Слишком много информации за один вечер и требовалось время, чтобы она улеглась в голове.

Этажом выше кто-то включил граммофон и заиграла классическая музыка. Через тонкие стены она с лёгкостью пробивалась в комнату Освальда.

«Венский вальс», — промелькнула мысль и Освальд провалился в сон.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Измена. Я от тебя ухожу
Измена. Я от тебя ухожу

- Милый! Наконец-то ты приехал! Эта старая кляча чуть не угробила нас с малышом!Я хотела в очередной раз возмутиться и потребовать, чтобы меня не называли старой, но застыла.К молоденькой блондинке, чья машина пострадала в небольшом ДТП по моей вине, размашистым шагом направлялся… мой муж.- Я всё улажу, моя девочка… Где она?Вцепившись в пальцы дочери, я ждала момента, когда блондинка укажет на меня. Муж повернулся резко, в глазах его вспыхнула злость, которая сразу сменилась оторопью.Я крепче сжала руку дочки и шепнула:- Уходим, Малинка… Бежим…Возвращаясь утром от врача, который ошарашил тем, что жду ребёнка, я совсем не ждала, что попаду в небольшую аварию. И уж полнейшим сюрпризом стал тот факт, что за рулём второй машины сидела… беременная любовница моего мужа.От автора: все дети в романе точно останутся живы :)

Полина Рей

Современные любовные романы / Романы про измену
Моя любой ценой
Моя любой ценой

Когда жених бросил меня прямо перед дверями ЗАГСа, я думала, моя жизнь закончена. Но незнакомец, которому я случайно помогла, заявил, что заберет меня себе. Ему плевать, что я против. Ведь Феликс Багров всегда получает желаемое. Любой ценой.— Ну, что, красивая, садись, — мужчина кивает в сторону машины. Весьма дорогой, надо сказать. Еще и дверь для меня открывает.— З-зачем? Нет, мне домой надо, — тут же отказываюсь и даже шаг назад делаю для убедительности.— Вот и поедешь домой. Ко мне. Где снимешь эту безвкусную тряпку, и мы отлично проведем время.Опускаю взгляд на испорченное свадебное платье, которое так долго и тщательно выбирала. Горечь предательства снова возвращается.— У меня другие планы! — резко отвечаю и, развернувшись, ухожу.— Пожалеешь, что сразу не согласилась, — летит мне в спину, но наплевать. Все они предатели. — Все равно моей будешь, Злата.

Дина Данич

Современные любовные романы / Эротическая литература / Романы