Триумфальная арка

Он вернулся в спальню. Актер стоял возле кровати на коленях. Ну конечно, на коленях. А как иначе? Он что-то говорил, лепетал, сетовал, слова так и лились…

– Встаньте, – приказал Равич.

Актер послушно встал. Машинально смахнул пыль с брюк. Теперь Равич видел его лицо. Слезы! Только этого не хватало!

– Я не хотел, месье! Клянусь вам, я не хотел в нее попасть, совсем не хотел! Это какая-то случайность, дурацкая, роковая случайность…

Равича мутило. Роковая случайность! Еще немного, и он заговорит стихами.

– Это я и так знаю. Идите вниз, встречайте «скорую».

Но этот фигляр хотел еще что-то сказать.

– Вниз идите! – рявкнул Равич. – И не отпускайте этот чертов лифт! Хотя одному Богу известно, как мы влезем в него с носилками.

– Ты поможешь мне, Равич, – пробормотала Жоан сонным голосом.

– Да, – отозвался он без всякой надежды.

– Ты здесь. Я всегда спокойна, когда ты рядом.

Все в потеках, лицо ее улыбалось. Лыбился коверный клоун, улыбалась усталая шлюха.

– Бэбе, я не хотел, – простонал актер от дверей.

– Вон отсюда! – рыкнул Равич. – Идите вниз, черт возьми!

С минуту Жоан лежала тихо. Потом приоткрыла глаза.

– Вот ведь идиот, – сказала она неожиданно ясным голосом. – Разумеется, он не хотел, баран несчастный. Порисоваться – другое дело. – Странная усмешка, почти лукавинка, промелькнула в ее глазах. – А я и не верила никогда… дразнила его… подначивала…

– Тебе нельзя разговаривать.

– Подначивала… – Глаза почти закрылись, остались щелочки. – Вот я какая, Равич… И вся моя жизнь такая же… Не хотел попасть… попал… а теперь…

Глаза закрылись. Улыбка угасла. Равич прислушивался – не стукнет ли внизу дверь?

– С носилками в лифт не войдем. Их там не положить. Разве что наклонно поставить.

– А на лестнице сможете развернуться?

Санитар вышел.

– Попробовать можно. Поднимать придется. Лучше ее пристегнуть.

Они затянули на носилках пристяжные ремни. Жоан была как бы в полусне. Иногда стонала. Санитары с носилками вышли.

– Ключи у вас есть? – спросил Равич у актера.

– У меня… нет… зачем?

– Квартиру запереть.

– У меня нет. Но где-то тут валялись.

– Найдите и заприте. – Санитары одолевали первый поворот лестницы. – Револьвер с собой заберите. Потом где-нибудь выбросите.

– Я… я должен… сдаться полиции… С повинной… Она серьезно ранена?

– Да.

В тот же миг его фиглярское лицо покрылось испариной. Он сразу весь взмок, с него текло ручьями, словно, кроме жидкости, под кожей вообще ничего нет. Ни слова не говоря, он вернулся в квартиру.

Равич шел вслед за санитарами. Свет на лестнице горел только три минуты, потом автоматически отключался. Но на каждом этаже имелась кнопка выключателя. Лестничные пролеты санитары одолевали легко, но на поворотах… Приходилось поднимать носилки над головой и над перилами. Гигантские тени метались по стенам, уродливо повторяя происходящее. «Когда я уже видел все это? Где же это было?» – вертелось в голове у Равича. И тут он вспомнил: Рашинского вот так же выносили, тогда, еще в самом начале.

Пока санитары, кряхтя и тихо переругиваясь, носилками обивали со стен штукатурку, на площадках тут и там отворялись двери. Из-за них высовывались жадные, любопытные лица; пестрые пижамы, растрепанные волосы, заспанные физиономии, халаты, ночные рубашки, ядовито-зеленые, пурпурные, с яркими цветами – все какие-то тропические раскраски.

Свет снова погас. Санитары очередной раз чертыхнулись и остановились.

– Свет!

Равич лихорадочно искал кнопку выключателя. В темноте наткнулся на чью-то жирную грудь, его обдало нечистым дыханием, что-то скользнуло по ногам. Свет вспыхнул снова. На него в упор смотрела крашеная рыжая толстуха. Жирное, обвислое лицо лоснится от ночного крема, сосиски пальцев вцепились в кокетливый, в мелкую рюшечку, ворот веселенького крепдешинового халата. Ни дать ни взять – бульдожка в кружевах.

– Умерла? – спросила она, жадно поблескивая пуговицами глаз.

– Нет.

Равич пошел дальше. Что-то истошно взвыло, зашипело у него под ногами. Пушистым комком метнулась кошка.

– Фифи! – заорала толстуха. Она присела на корточки, раскорячив жирные колени. – Фифи, девочка, господи, он на тебя наступил?

Равич спускался по лестнице. Впереди, ниже, колыхались носилки. Он видел голову Жоан, она покачивалась в такт шагам санитаров. Глаз было не разглядеть.

Последняя площадка. Опять вырубился свет. Равич кинулся вверх по лестнице снова искать кнопку. В ту же секунду загудел мотор, и, светясь в темноте, словно посланец небес, пошел вниз лифт. За золочеными прутьями решетки в открытой кабине стоял актер. Он скользил вниз, как во сне, – бесшумно, неудержимо, минуя Равича, минуя носилки. Что ж, господин актер увидел наверху лифт и решил воспользоваться. Вроде бы вполне разумно, но получилось и жутковато, и неуместно, и смешно до омерзения.

Равич поднял голову. Дрожь прошла. Руки в перчатках вроде больше не потеют. Он уже две пары сменил.

Вебер стоял напротив.

– Если хотите, Равич, давайте вызовем Марто. Он через пятнадцать минут будет. Пусть он оперирует, а вы будете ассистентом.

– Нет. Слишком поздно. Да я бы и не смог. Смотреть еще хуже, чем работать.