Триумфальная арка

– Это же просто глупо. Сама живешь с другим, а мне устраиваешь сцены ревности! Ступай к своему актеру и оставь меня в покое.

– Там совсем другое, – сказала она.

– Ну разумеется!

– Конечно, совсем другое! – Вдруг ее прорвало. – Ты ведь отлично понимаешь, что это другое. И нечего меня винить. Я сама не рада. Нашло на меня… Сама не знаю как…

– Такое всегда находит неизвестно как…

Жоан не сводила с него глаз.

– А ты… В тебе всегда было столько самоуверенности! Столько самоуверенности, что впору сой– ти с ума! И ничто не могло прошибить ее! Как я ненавидела твое превосходство! Как я его ненавидела! Мне нужно, чтобы мною восторгались! Я хочу, чтобы из-за меня теряли голову! Чтобы без меня не могли жить. А ты можешь! Всегда мог! Я не нужна тебе! Ты холоден! Ты пуст! Ты и понятия не имеешь, что такое любовь! Я тогда солгала тебе… Помнишь, когда сказала, будто все произошло потому, что тебя не было два месяца? Даже если бы ты не уезжал, случилось бы то же самое. Не смейся! Я прекрасно вижу разницу между тобой и им, я знаю, что он не умен и совсем не такой, как ты, но он готов ради меня на все. Для него только я и существую на свете, он ни о чем, кроме меня, не думает, никого, кроме меня, не хочет. А мне как раз это и нужно!

Тяжело дыша, она стояла перед его кроватью. Равик потянулся за бутылкой кальвадоса.

– Зачем же ты ко мне пришла? – спросил он. Она ответила не сразу.

– Сам знаешь, – тихо сказала она. – Зачем спрашивать?

Он налил рюмку и подал ей.

– Не хочу пить. Что это за женщина?

– Пациентка. – Равику не хотелось лгать. – Очень больная женщина.

– Неправда. Уж если врать, так поумнее… Больной женщине место в больнице, а не в ночном клубе.

Равик поставил рюмку на столик. Как часто правда кажется неправдоподобной, подумал он.

– Это правда, – сказал он.

– Ты любишь ее?

– Какое тебе дело?

– Ты любишь ее?

– Нет, действительно, какое тебе до этого дело, Жоан?

– Мне до всего есть дело! Пока ты никого не любишь… – Она осеклась.

– Только сейчас ты назвала эту женщину проституткой. О какой же любви тут можно говорить?

– Это я просто так сказала. Из-за проститутки я бы и не подумала прийти. Ты любишь ее?

– Погаси свет и уходи.

Она подошла ближе.

– Я так и знала. Я сразу все поняла.

– Убирайся ко всем чертям, – сказал Равик. – Я устал. Убирайся ко всем чертям со своей дешевой загадочностью, хотя она и кажется тебе чем-то небывалым. Один тебе нужен, видите ли, для упоения, для бурной любви или для карьеры, другому ты заявляешь, что любишь его глубоко и совсем по-иному, он для тебя – тихая заводь, так, на всякий случай, если, конечно, он согласится быть ослом и не станет возражать против такой роли. Убирайся ко всем чертям. Очень уж у тебя много всяческих видов любви.

– Это неправда. Все не так, как ты говоришь, а совсем по-другому. Ты говоришь неправду. Я хочу вернуться к тебе. Я вернусь к тебе.

Равик вновь наполнил рюмку.

– Возможно, что ты действительно хочешь вернуться ко мне. Но это самообман. Ты искренне обманываешь сама себя, чтобы оправдать в собственных глазах свое желание уйти и от этого человека. Ты никогда больше не вернешься.

– Вернусь!

– Нет, не вернешься. А если даже и вернешься, то очень ненадолго. Потом снова явится кто-то другой, который во всем мире будет видеть только тебя, любить одну тебя, и так далее. Представляешь, какое великолепное будущее ждет меня?

– Нет, нет! Я останусь с тобой.

Равик улыбнулся.

– Дорогая моя, – сказал он почти с нежностью. – Ты не останешься со мной. Нельзя запереть ветер. И воду нельзя. А если это сделать, они застоятся. Застоявшийся ветер становится спертым воздухом. Ты не создана, чтобы любить кого-то одного.

– Но и ты тоже.

– Я?..

Равик допил рюмку. Утром женщина с рыжевато-золотистыми волосами; потом Кэт Хэгстрем со смертью в животе и с кожей, тонкой и хрупкой, как шелк; и, наконец, эта беспощадная, полная жажды жизни, еще чужая сама себе и вместе с тем познавшая себя настолько, что мужчине этого просто не понять, наивная и увлекающаяся, по-своему верная и неверная, как и ее мать – природа, гонительница и гонимая, стремящаяся удержать и покидающая…