Триумфатор

Что понятно? Какая горлица? Почему издох орел? Ее муж не сентиментален, а, напротив, очень приземлен. Есть из-за кого-то не перестанет. Единственно, что подтвердилось – ее личная судьба связана с судьбой Вечного Города. Город он сожжет, а ей сломает шею – так что ли? Что с ним происходит?

Впервые с момента разлуки Папея задумалась о том, как дела у мужа. Написать ему, что ли? Ни в один поход она не писала. Говорила, что в разлуке страсть ярче. Но на самом деле оба не испытывали потребности в письмах.

И тут откровением поразила Порция Луппа – кумушка всего Лациума.

– А знаешь, твой прислал мне привет и кое-какие подарки из Косматой Галлоты или из болот.

– За что? – поразилась Папеея. Ей он привозил дары только по окончании похода и отдавал строго после триумфа. А вот приятные мелочи, трогательные безделушки, которые говорят: «Я тебя помню, я скучаю, а ты?» – никогда.

Не скучал Авл – вот правда.

– И что он написал? – ей с трудом дался равнодушный тон.

– То, се, – пожала плечами Луппа. – Что-то о местности, о дорогах. Ничего важного. Спросил про Юнию Терцию, дочь Варреса. Откуда он о ней знает? Неужели встретил?

«Вот и новая сучка», – констатировала Папея. А вслух осведомилась:

– Это та, что отказала сенатору Помпону?

– Как ты помнишь? – поразилась подруга, уверенная, что собирать и запоминать сплетни – ее прерогатива.

«Вот через Помпона и будем действовать. Потихоньку соберем прежних сторонников мужа. Напомним, какая фамилия их содержит». Папея потерла руки. Всколыхнуть же «белые тоги» можно было только после ярких побед мужа в Болотных Землях. Тогда оплаченные деньгами ее семьи ораторы начнут внушать на каждой ассамблее: вот, де, услали в дальние дали, а Мартелл приносит Вечному Городу один кусок земли за другим, жизнь кладет на алтарь отечества, не обижается на Лациум, хоть его и обидели, фактически выгнали из дома. Не стыдно ли Сенату?

Такую работу Папея сделает сама. Она знает, кого нанять, чтобы творить бесчисленные славословия Авлу. Нужно, чтобы мед этих речей возмутил великого оратора Публия Цыцеру – сейчас он как-то подзатих, считая Мартелла побежденным врагом. Но если его раздразнить, его обвинительные речи против диктатора способны поднять множество людей. Так Папея и отведет от себя подозрения – вроде бы помогала мужу, и заставит жителей Вечного Города насторожиться против него. Она была мастерица играть на двух флейтах сразу. Причем разные мелодии.

А не нанять ли и самого Цыцеру? Разве его дар слова не продается?

Вот с верховным понтификом сложнее. Даже не все жрецы Юпитера допущены к книге Сибиллы. Для нее могут сделать исключение только тайно, и только по просьбе племянника понтифика, который сейчас лежит в ее атриуме и ест виноград.

К матери на секунду забежала Туллиола, чмокнула ее в щеку, осуждающе стрельнула глазами в гостя, даже не поздоровавщись, и унеслась к себе. Вся в отца! И за отца горой!

Хотя бы раз спросила, каково матери с таким человеком! Нет, будет судить ту, которая всю жизнь положила на дом и детей. Будет восхищаться далеким, непонятным и оттого очень притягательным родителем. А ведь его труд для ее рождения – минута горячности – не более!

Обидно. Но Папея давно запретила себе обижаться. Довольно и того, что муж, сам не зная за что, всю жизнь себя жалеет. Когда не действует, конечно.

– Не обращай на нее внимания, – потребовала Папея от Плавта.

Тот и так не обращал. Слишком молода – не его стиль – ничем не может помочь в продвижении. Он пока только эдил, еще карабкаться и карабкаться наверх. Да здравствуют зрелые красавицы! Как Папея или Порция Луппа. На ложе умелы, всех знают, где надо окажут покровительство, с кем следует познакомят… Помогая Папее, он, в конечном счете, помогает себе.

– Я переговорю с дядей, – в который раз пообещал Плавт. – Книга Сибиллы – не для всех, даже из священнослужителей. Но раз такая большая угроза…

Глава 8 Трибуны и гладиаторы

«Заводить собственных друзей жена не должна. Хватит с нее и друзей мужа».

Местий Плутарх. «Моралии».

С этого дня носилки Папеи то и дело начали встречаться с носилками Цыцеры на узких улочках, где рабам не разойтись, и сталкиваться на прогулках за городом.

Сначала оратор негодовал, потом взглянул на жену врага с любопытством. Оказывается, их притягивали одни и те же лавочки ювелиров, торговцев благовониями и старыми рукописями. Почему не встречались раньше? Папея ездила в другие часы – утром. Теперь, по рекомендации докторов, позже вставала и береглась дневного солнца. Вечер же дает прохладу.

Таким объяснением удовлетворился бы и более подозрительный человек, чем Цыцера. Тот от рождения был влюблен в себя, как Нарцисс, поэтому ему казалось естественным, что и все остальные покорены им. Ну, подумаешь, матрона ищет встречи – что тут нового? После его публичных выступлений на Форуме таких десятки!