Трижды пестрый кот мяукнул

Мои познания о колдовстве ограничивались романом Денниса Уитли «Выход дьявола», который Даффи читала мне вслух на прошлое Рождество, когда я выздоравливала после падения с крыши. Он меня до такой степени напугал, что я неделю не могла спать.

– Хуже! – ответила миссис Мюллет. – Но больше ни слова.

«Хуже» означает секс. Я уверена.

Я не сильна в колдовстве, но достаточно хорошо знаю, что лучше оставить его книжным червям или тем, кому больше нечем заняться. Танцевать посреди ночи вокруг покрытых плесенью камней нагишом, сырость, ветер и влага – это не то, что мне представляется приятным.

– Он был резчиком по дереву. – Я решила вернуть разговор к мистеру Сэмбриджу. – Украшал церкви и не только. Ангелы, горгульи.

Я не стала ей рассказывать о хитрых херувимах, которых Роджер Сэмбридж вырезал на собственной кровати; о злобных чертях, которые тащат его в адское пламя.

Впервые я задумалась, зачем он это сделал. Считал, что заслуживает такую участь? Он совершил такой ужасный грех, что ему грозит вечная кара?

Но миссис Мюллет не отвлеклась на ангелов и горгулий.

– Им должно быть стыдно, – фыркнула она. – Моя подруга миссис Уолтер говорит, что костры хороши для ночи Гая Фокса, но в другое время нечего пугать коров и будить цыплят. Альф говорит, людям надо выпустить пар после того, что они видели на войне, и лучше возня посреди холмов, чем удар в ухо, но он служил в армии, не забывай, и видел разное, он не может говорить о боли и смерти даже с викарием – особенно с викарием. Но я скажу, все это нехорошо, и вы держитесь подальше от этих дел, мисси, от этих чернокнижников – так их Альф называет – одно зло. Что хорошего пытаться заглянуть в следующую неделю, когда ты еще одной ногой во вчерашнем дне. Если эта чепуха работает, говорит Альф, почему они не используют ее на скачках? Почему не делают это на бирже?

– Вы правы, миссис Мюллет, – сказала я, отодвигая стул.

Моя решимость навестить Лилиан Тренч крепла. Однако придется обождать, сначала надо съездить в больницу.

Я нашла Доггера в чулане. Он сидел на деревянной табуретке, накинув зеленый передник поверх костюма, и полировал отцовские ботинки.

– Ты хочешь взять их в больницу? – возбужденно спросила я. – Отец возвращается домой сегодня?

– Боюсь, что нет, мисс Флавия. Сегодня утром я разговаривал со старшей медсестрой. Она говорит, что у него была беспокойная ночь. Так часто бывает во время этой болезни. Пневмония – очень утомительное заболевание, и не только для пациентов, но и для членов семьи.

– Значит, сегодня мы его снова не увидим, – сказала я. Смысл слов Диггера был ясен.

– Иногда самую глубокую любовь можно проявить, только оставаясь в стороне, – отозвался Доггер. – Это нелегкая правда, но от этого она не перестает быть правдой.

– Я понимаю. Спасибо, Доггер.

Снег прекратился, но то, что нападало за ночь, смерзлось в хрустящую корку. Шины «Данлоп», которые установлены на «Глэдис», давили лед, словно яичные скорлупки. Дорога перед Святым Танкредом была особенно опасной из-за заледеневших следов проезжавшего утром транспорта – борозд, колей. Я осторожно пробиралась по неровностям, когда рядом со мной резко затормозил и пошел юзом сомнительного вида американский военный джип, эффектно остановившись поперек дороги.

– Хей, детка! – донесся знакомый голос. Карл Пендрака, кто же еще.

– Меня зовут не детка, – поправила я, подтащив «Глэдис» к джипу. – Я была бы очень признательна, если бы ты воздержался от подобных слов.

– Я просто пошутил, – сказал Карл. – Немного пыжусь в обществе Мордекая.

Он махнул вбок. Рядом с ним сидел человек, от которого были видны только огромные очки. Ниже Мордекай был закутан в гигантский шарф цвета хаки, волосы были спрятаны под вязаную шерстяную шапочку. От его дыхания исходили облачки пара, отчего он напоминал чайник, накрытый стеганым чехлом.

– Добыл для тебя кое-какую информацию, – продолжил Карл. – У тебя есть карандаш?

– Мне не нужен карандаш, – ответила я. – У меня есть мозги.

– Отважная крошка, не так ли? – сказал Карл, повернувшись к Мордекаю. – Почти такая же вредная, как ее сестра.

Я повернула руль «Глэдис» и собралась уходить.

– Эй! Постой! Разве тебе не интересно, что я узнал?

– Если ты можешь рассказать мне об этом, не изображая снисходительность, то да. – Я остановилась, но не обернулась.

– Прости, – сказал Карл. – Иногда юмор меня подводит.

Я медленно вернулась к джипу, давая ему возможность усвоить урок.

– Ты хотела знать победителя прошлогоднего майского дерби? – продолжил Карл. – Мордекай, скажем ей?

Огромные очки Мордекая повернулись ко мне, он отрицательно качнул головой и ничего не сказал.

– Мордекай застенчив, верно? Нервничает в обществе женщин.

Я могла бы заметить, что я не женщина, но тогда мне пришлось бы добавить, что я не девочка. Сложная тема для дискуссии, так что я решила промолчать.

– Арктический Принц, – объявил Карл. – Верно, Мордекай? Две минуты, тридцать десять целых и две пятых секунды. Выиграл на шесть корпусов. И знаешь что?

– Что? – спросила я.